ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  82  

— Как мимолетное виденье, — сказал поэт.

— Как вы сюда вошли? — осведомился надсмотрщик.

— Ну, через дверь… — Поэт попятился. Суарец продолжал стоять неподвижно. Поэт указал на Суареца: — Кстати, ваш коллега не возражал… Здесь же магазин?

— Ну и что? — осведомился надсмотрщик.

— Ну, я думал, сюда любой может войти…

— Не любой, — сказал надсмотрщик. — У нас бутик.

— В каком смысле? — не понял поэт.

— Бутик — это магазин.

— И что вы здесь продаете?

— Вам — ничего. И не покупаем. Уйдите. Вы пачкаете пол.

— Послушайте хотя бы стихи, — взмолился поэт. — Всего полтинник!

— Нет, — сказал надсмотрщик.

Поэт пожал плечами и неспешно удалился. Дверь еще долго покачивалась. Надсмотрщик смотрел, стоя в витрине, как тот удаляется по улице, бормоча и приставая к прохожим с мятой книжкой. Казалось, надсмотрщик возмущен до глубины души. Это возмущение ощущалось в том, как он держал поднятыми плечи. Затем он вернулся на свое место, снова сел за стол и раскрыл глянцевый журнал.

Стихотворение поразило роботов. До этого времени они не сталкивались с образцами местной поэзии. Они совершенно не понимали, почему их надсмотрщик не приобрел книгу.

— Скряга! — возмущалась Иньига. — Всего полтинник! Уверена, эти его глянцевые картинки стоят куда дороже.

Суарец заметил свысока:

— Довольно странный способ проводить время — складывать слова определенным образом.

— Не все ли равно, как складывать слова! — подхватила Ласьенга.

— Это может быть так же увлекательно, как вычислять, — сказал Лопес.

Монкада прошептал:

— Во всем этом нет никакого смысла…

— В нашей жизни вообще сейчас нет никакого смысла, — согласилась Ласьенга.

— Отставить разговоры! — возмутился Суарец. — Есть смысл или нет — это решать Господину. Мы обязаны помнить о том, что Господин может появиться в любой момент. А до этого времени — ждать. Ждать, тщательно соблюдая все правила конспирации. Мы обязаны встретить его, будучи в исправном состоянии. Это — наша первейшая задача.

Однажды надсмотрщику позвонили по телефону. Он сказал несколько отрывистых фраз и на минуту вышел из магазина, чтобы встретиться там с другим человеком. Тот человек был в комбинезоне. Он внес несколько ящиков, сказал небрежно: «Здесь, что ли?..» — бросил ящики и ушел, оставив дверь сильно раскачиваться.

— У них работают люди! — сказал Суарец.

— Мы это знали и раньше, — заметила Иньига.

— Тебе лишь бы возразить! — Суарец добавил в интонации негодования.

— Но мы действительно знали это раньше, — вступился Лопес.

— Этот человек был одет как робот, — сказал Суарец. — Я видел. Я запечатлел для Господина.

— Он не воспринимался как некто недовольный своей участью, — сказала Ласьенга. — Я его сканировала.

— Мало ли кто воспринимается как довольный, — возразила Иньига. — Можно имитировать любое чувство.

— Люди не умеют имитировать чувства, — сказал Монкада. — Люди воспринимаются по электромагнитному импульсу, а электромагнитный импульс не в состоянии лгать.

Монкада, разумеется, не знал, что в данном вопросе был абсолютно созвучен кришнаиту Мише.

В ящиках находилась новая коллекция одежды. Черные платья, узкие, с немыслимыми разрезами, и черные костюмы. Весь день надсмотрщик возился со своими манекенами. Сегодня разница между ним и роботами была очевидной, и прохожие могли наблюдать за возней в витрине без всякого содрогания.

— Признайся, тебе нравится, когда он тебя щупает, — шептала Иньига.

Ласьенга задумалась.

— Я анализирую свои ощущения, — сказала она. — В любом случае, перемены всегда идут на пользу.

— Разве что он и тебе оторвет руки. Женщине руки ни к чему. Не говоря уж о голове, — ехидничала Иньига.

— Погоди, пока он примется за тебя, — рассердилась наконец Ласьенга.

Белье с нее сняли, и открылось глянцевое тело. Оно посверкивало серебром. Надсмотрщик протер его тряпкой, затем бросил тряпку на пол и взялся за платья. Для Ласьенги он выбрал короткое, с разрезами почти до пояса. Переставил по-другому ее ноги. Теперь она не выставляла кости таза. Она была развернута фронтально, с широко раздвинутыми коленями, чуть согнутыми, точно для прыжка. Руки остались на месте.

Иньиге досталось больше: ее длинная одежда была испещрена разрезами, и надсмотрщик провозился, располагая разрезы так, чтобы видна была грудь манекена, ямка на шее, пупок и бедро.

  82