Особенно,... 
29 
— Нет смысла это обсуждать. — Она фыркнула, когда он удобно устроился рядом с ней. Когда он замолчал, будто приготовившись к милым долгим посиделкам, Роуэн постучала карандашом по альбому. — Берег очень длинный. Ты не мог бы обосноваться в другой его части?
— Мне и здесь нравится. — Когда она зашипела и начала подниматься, он попросту дернул ее обратно. — Не глупи.
— Не говори мне этого. Я очень, очень устала от того, что мне говорят мне не вести себя глупо. — Она выдернула руку от него. — Ты меня даже не знаешь.
Он повернулся, чтобы они сидели лицом к лицу.
— Может быть, в этом все дело. Что ты рисуешь там у себя?
— Ничего особенного, — раздраженно сказала она, быстро положила альбом обратно в сумку и снова попыталась встать. И опять он вернул ее на место.
— Отлично, — выпалила она. — Давай поговорим. Я признаю, что тогда рыскала по лесу, потому что хотела увидеть тебя. Ты мне понравился — думаю, ты уже привык к тому, что нравишься женщинам. Я хотела поблагодарить тебя за помощь, но это лишь одна из причин. Я вторглась в твое пространство, признаюсь, но это ты меня поцеловал.
— Да, действительно, — пробормотал он. Ему хотелось сделать это снова, прямо сейчас, когда ее губы сжаты в упрямую линию, а глаза и несчастные, и раздраженные одновременно.
— И я слишком бурно отреагировала. — Воспоминания до сих пор заставляли ее кровь бежать быстрее. — У тебя были причины попросить меня уйти, но не было никаких прав становиться настолько нелюбезным. Ни у кого нет такого права. Вполне очевидно, что у тебя не возникло… реакции, подобной моей, и ты хочешь в дальнейшем сохранить дистанцию.
Она убрала с лица волосы, выбившиеся из хвоста.
— Так что ты здесь делаешь?
— Давай все по порядку, — решил он. — Да, я действительно привык нравиться женщинам. И ценю это, потому что люблю женщин. — Его губы изогнулись в улыбке, когда она тихо фыркнула от отвращения. — Ты бы думала обо мне лучше, если бы я умолчал об этом, но я считаю ложную скромность бессмыслицей и ложью. И хотя большую часть времени я предпочитаю быть в одиночестве, твой визит не был вторжением. Я поцеловал тебя, потому что хотел это сделать, и потому что у тебя красивые губы.
Лиам заметил быструю вспышку удивления на ее лице, прежде чем Роуэн отвернулась от него. Он понял, что ей этого еще никто не говорил, и покачал головой, поражаясь мужскому идиотизму.
— Потому что твои глаза напоминают мне об эльфах, которые танцуют на холмах моей родины. Волосы похожи на старинный дуб, отполированный до блеска, а кожа такая мягкая, что, кажется, будто моя рука пройдет сквозь нее, как сквозь воду.
— Не делай этого. — Ее голос дрожал, руки крепко сцепились на груди. — Не надо. Это не честно.
Возможно, было действительно не честно говорить женщине слова, которые она не привыкла слышать в свой адрес. Но он лишь пожал плечами.
— Это всего лишь, правда. Моя реакция по отношению к тебе оказалась более… резкой, чем я ожидал. Я действительно повел себя нелюбезно, Роуэн, и прошу за это прощения. Но только за это.
Она прыгнула выше собственной головы, связавшись с Лиамом, и ей хотелось, чтобы ужас от сложившейся ситуации не казался настолько приятным.
— Ты извиняешься за нелюбезность, или за свою реакцию по отношению ко мне?
Он понял, что эта женщина умна, и решил сказать ей правду.
— И то, и другое, если уж на то пошло. Я сказал, что не готов для тебя, Роуэн. Это действительно так.
Услышав правду, ее сердце смягчилось и затрепетало. Какое-то время она сидела, молча, и смотрела на свои сцепленные руки. Тишину нарушали лишь шум моря и крик чаек над головой.
— Кажется, я могу это понять. Сейчас у меня сложный период в жизни, — спокойно произнесла она. — Думаю, что-то вроде перекрестка. Очень важно прийти к какому-то заключению и выбрать дальнейшее направление. Я тебя не знаю, Лиам. — Она заставила себя повернуться и посмотреть на него. — И не знаю, что тебе говорить, или что делать.
Интересно, есть ли на свете мужчина, который мог бы сопротивляться такой откровенности?
— Пригласи меня на чай.
— Что?
Он улыбнулся и взял ее за руку.
— Пригласи меня на чай. Дождь начинается, так что пора уходить.
— Дождь? Но ведь солнце… — Пока она это говорила, свет изменился. По небу бесшумно плыли темные облака и уже начали падать первые теплые капли.
29 
