216 
С трудом приходя в себя от пережитого кошмара, Ричард непонимающе смотрел на сестру. Ему сейчас было не до нее.
— Ты исчезла. Я пытался тебя найти, но…
— Не смей огрызаться! — Голос сестры сорвался на визг. — Мне надоели эти пререкания! Я тебя предупреждала, Ричард! Довольно! Мое терпение иссякло!
Ричард открыл рот, чтобы ответить, но тут его словно кто-то рванул за ошейник, и неведомая сила швырнула его к стене. От удара он чуть не потерял сознание. Казалось, сила Рада-Хань пришпилила его к мрамору. Ошейник душил. В глазах помутилось.
— Пора преподать тебе урок, который ты давно заслужил. — Сестра сурово посмотрела на него. — Я сыта по горло твоим непослушанием.
Ричард задыхался. Каждый вздох словно обжигал его. Наконец ему удалось сфокусировать зрение, и тогда он посмотрел сестре прямо в глаза. В нем поднимался гнев.
— Сестра… Не вздумай…
Острая боль пронзила его, от спазма остановилось дыхание. Не было сил даже кричать.
— Я достаточно тебя слушала. С меня хватит! Больше — никаких споров, никаких пререканий! Ты будешь делать так, как я скажу, и я не потерплю никакой дерзости. — Она шагнула к Ричарду. — Надеюсь, мы друг друга поняли? — Выражение ее лица не оставляло никаких сомнений.
Боль стала еще невыносимее. У Ричарда слезы выступили на глазах. Легкие жгло, как огнем.
— Я тебя спрашиваю! Мы друг друга поняли?
Ему наконец удалось вздохнуть.
— Сестра Верна… Предупреждаю тебя… Не делай этого… не то…
— Ты меня предупреждаешь?! Ты — меня?!
Страшная боль пронзила все его тело. Он закричал. Так вот для чего на него надели ошейник! Вот какой будет теперь его судьба, если он это допустит!
Ричард призвал магию меча.
Откликнувшись на зов, сила влилась ему в жилы, наполняя его яростью, наполняя готовностью и способностью отомстить. Он отдался этой волшебной власти, прибавив к ярости меча свою собственную. Боль отступила.
— Не смей противиться мне, или я заставлю тебя пожалеть, что ты вообще родился на свет! — услышал он голос сестры Верны.
И вновь его захлестнула боль, но он вновь обратил боль в ярость. Ричард не касался меча, но он и не нуждался в этом. Он был неотделим от магии, и сейчас он призвал на помощь всю волшебную силу меча.
— Прекрати! — процедил он сквозь зубы. — Или я прекращу это сам!
Сестра Верна, подбоченившись, подошла еще ближе.
— Так ты угрожаешь мне? Я тебя предупреждала. Это твоя последняя ошибка, Ричард.
От нового приступа боли он чуть не ослеп, но все же он смог различить Меч Истины, лежавший на песке, у ног сестры. Призвав на помощь всю свою волю, он обрушил на стену магический удар и разорвал невидимые путы. Раздался треск, и он упал, покатившись по колючему песку. Рука нащупала рукоять меча.
Сестра Верна бросилась на него. Он занес меч, и в это мгновение жажда крови захватила все его существо. Все остальное уже не имело никакого значения.
Несущий смерть.
Ему не потребовалось даже наносить удар, достаточно было лишь страстно пожелать этого.
Клинок просвистел в воздухе.
Несущий смерть.
Кровь брызнула во все стороны. Холодный воздух наполнился запахом горячей крови, запахом смерти. Голова сестры Верны покатилась по земле. Алая кровь стекала на белый песок, и алое пятно становилось все больше и больше. Обезглавленное тело валялось у мраморной стены.
Тяжело дыша, Ричард упал на колени. Боль исчезла. Он дал себе слово, что больше не позволит так обращаться с собой, и он свое слово сдержал.
Но теперь его захлестнула новая боль. Боль магии. Боль содеянного. Он призвал волшебную силу меча, чтобы убить, и теперь должен был платить за это.
Но нынешняя боль была ничто в сравнении с той мукой, которую причинила ему сестра. Ричард вновь ощутил ярость, и ярость помогла ему справиться и с магической болью.
Но что ему теперь делать? Ведь сестры должны были научить его овладеть даром. Если его не научат, он погибнет. Ведь так говорила сестра Верна. И как он теперь обратится за помощью к другим сестрам? Не приговорил ли он к смерти самого себя?
Ричард все стоял на коленях, погруженный в тягостные размышления. Внезапно он заметил тетрадку, валявшуюся на песке рядом с телом сестры Верны. Ту самую, в которой сестра все время что-то записывала.
Ричард поднял тетрадку и стал листать ее. Странно. Одни чистые страницы. Только на последних двух листках были какие-то записи.
216 
