ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  177  

Глава XXXIII

Мосье Поль исполняет свое обещание

Первого мая всем нам, то есть двадцати пансионеркам и четырем учительницам, было велено подняться в пять часов утра, а к шести одеться, приготовиться и предоставить себя в распоряжение профессора, мосье Эмануэля, дабы он вывел наши сомкнутые ряды из Виллета, ибо в этот день нам был обещан завтрак на лоне природы. Правда, я, как, верно, помнит читатель, сначала не удостоилась чести быть приглашенной, однако, когда я намекнула теперь на это обстоятельство и пожелала узнать, как же мне все-таки быть, уху моему достался такой щипок, что я не отважилась, вновь подвергаясь опасности, чересчур рьяно допытываться совета.

— Je vous conseille de vous faire prier, [274] — сказал мосье Эмануэль, властно угрожая другому моему уху.

Наполеоновский прием оказал на меня свое действие, и я решилась отправиться вместе со всеми.

Утро было спокойное и ясное, птицы пели в саду, а легкий росистый туман предвещал дневной зной. Все сочли, что будет жарко, с радостью отложили тяжелые одежды и оделись под стать солнечной погоде. На всех были свежие ситцевые платьица и соломенные шляпки, изготовленные ловкими, несравненными руками француженок, умеющих сочетать предельную простоту с совершенным изяществом. Никто не красовался в блеклых шелках, никто не блистал убогой роскошью.

В шесть часов радостно прозвенел колокольчик, и мы высыпали на лестницу и спустились в вестибюль. Там нас уже ждал наш профессор, но не в диком своем всегдашнем сюртучке и феске, а в делающей его моложе подпоясанной блузе и лихой соломенной шляпе. Он припас нам приветливейшее «с добрым утром» и в ответ получил почти от всех благодарные улыбки. Нас построили и торжественно вывели на улицу.

Город еще не проснулся, и улицы были тихие и свежие, как поля. Кажется, всем нам было очень весело по ним шагать. Наш предводитель умел, когда хотел, создать счастливое настроение; зато, будучи не в духе, он точно так же умел внушить тоску и страх.

Он не возглавлял и не замыкал шествие, но шел с нами рядом, каждой дарил словечко, больше болтал с любимицами, но не забывал и об опальных. Я решила — и не без причины — держаться подальше от его глаз и шла в паре с Джиневрой Фэншо, предоставив этому отнюдь не бесплотному ангелу повиснуть на моей руке. Джиневра пребывала в отличной форме, и, смею уверить читателя, мне было не так-то легко влачить бремя ее прелестей. Не раз в течение жаркого дня мне отчаянно хотелось, чтобы вместилище ее чар весило поменьше. Идя, как я уже сказала, с нею в паре, я норовила извлечь из этого пользу и то и дело подсовывала ее мосье Полю, как только слышала его шаги справа либо слева от себя. Тайной причиной таких маневров являлось мое новое ситцевое платьице, пронзительно розовый цвет которого из-за характера нашего конвойного ставил меня сейчас приблизительно в такое же положение, как тогда, когда мне пришлось в шали с красной каймою пересечь луг под самым носом у быка.

Сперва с помощью ловких перемещений и черного шелкового шарфа я успешно достигала своей цели; но вот мосье Поль обнаружил, что, как бы он ни подходил, неизменно оказывается рядом с мисс Фэншо. Взаимоотношения их не сложились столь благоприятно, чтобы победить отвращение профессора к ее английскому акценту. Они постоянно пикировались; стоило им сойтись на минутку, они тотчас сердили друг друга. Он считал ее пустой и жеманной, она его — неотесанным, докучливым, несносным.

Наконец, переместившись в шестой раз и с тем же неблагоприятным результатом, он вытянул шею, заглянул мне в глаза и спросил рассерженно:

— Qu’est ce que c’est? Vous me jouez de tours? [275]

Не успел он произнесть эти слова, как, благодаря быстроте соображения, уже понял побудительные причины, — напрасно я старательно укутывалась в шарф.

— Ах! Это розовое платье! — слетело с его уст и коснулось моего слуха, словно гневное мычанье некоего повелителя лугов.

— Да это же ситец, — взмолилась я, — он дешевый, и цвет этот не маркий!

— Et Mademoiselle Lucie est coquette comme dix Parisiennes, — заявил он. — A-t-on jamais vu une Anglaise pareille? Regardez plutôt son chapeau, et ses gants, et ses brodequins! [276]

На самом деле все это у меня было ничуть не нарядней, чем у моих товарок, и даже проще, чем у большинства из них, но мосье уже сел на своего конька, и я заранее злилась в ожидании проповеди. Грозу, однако ж, пронесло, как и подобало в такой ясный день. Обошлось лишь вспышкой молнии — то есть насмешливо сверкнули его глаза, — и он тотчас сказал:


  177