26 
Женщина-призрак склонилась к наблюдателю, что-то прошептала ему, кивнув в нашу сторону. Он никак не отреагировал на ее появление. Вместо этого он вытащил из кармана бежевых брюк телефон, развернулся и растворился среди товарных лотков. Женщина последовала за ним, оставив меня наедине с растерянностью и неприятным липким ощущением страха за будущее своего хранителя, а может и себя самой.
— Девочка.
Я обратила внимание, что с силой сжимаю ладонь Ильи.
— М?
Он склонился, стараясь поймать мой взгляд за полуопущенными ресницами.
— Что-то не так, — он произнес это утвердительно, чем искренне меня испугал. Мысли лихорадочно заметались. Сказать или нет? Он близко принимает к сердцу все, что касается меня, а тем более, если это пугает меня. Но что если мужчина просто обознался? Что если он еще один несчастный, преследуемый привидением? Чем больше я размышляла, тем больше сомнений возникало. В конце концов, я пришла к выводу, что расскажу, но не сейчас, когда рядом Танюха и Сергей, позже на балконе, когда останемся наедине и я смогу, не опасаясь привлечь внимание посторонних, задавать вопросы, хотя правильнее, наверное, сказать — выпытывать ответы.
— Тебя что-то тревожит.
Он ждал. И тогда я шепотом озвучила давно засевший в голове вопрос.
— Откуда у тебя кольцо?
Илья недоверчиво улыбнулся.
— И все?
Я кивнула.
— Я его сделал.
Я удивилась.
— Сам?
Он хмыкнул.
— А похоже, что не могу?
Я потупилась.
— Да нет. По-моему нет ничего такого, чего бы ты не мог.
Он прочертил пальцами линию на моей руке от запястья до плеча. Я снова задохнулась и выдала следующий вопрос:
— А какая у тебя фамилия?
— Беклемишев, — не задумываясь ответил он.
— Ого, — выпрямилась я.
Он нахмурился.
— Что?
— Тюркская.
— И?
Я засмущалась, наверное, покраснела и начала водить пальцем по полотенцу.
— Что? — в его голосе слышалось плохо скрываемое веселье.
— А смеяться не будешь?
Он отрицательно покачал головой.
— Не буду.
Я взглянула на него, вздохнула поглубже и открыла рот…
— Машунь, мы тебя бросили совсем! Хочешь мороженого? Сергей вызвался сходить. Настоящий джентльмен, — услышав свою характеристику в устах сестренки, Перов смутился. Илья застонал.
— Если бы она не была твоей сестрой, я бы ее хорошенько напугал, чтоб не мешала!
Я отрицательно покачала головой.
— Неа, Танюш, спасибо. Не хочу.
— Ну ладно. Тогда двигайся, я лягу, пока нам за мороженым ходят, потом еще искупаемся.
Сергей тихо исчез. Некоторыми повадками он походил на тех, кого старательно избегал. Я проглотила улыбку и растянулась рядом с Танюхой. Илья склонился надо мной.
— Вечером не отвертишься!
Я прикрыла ладонью глаза, чтобы лучше видеть его, и прошептала одними губами:
— Это угроза?
— Нет, милая, это факт, — От этой простой фразы веяло чем-то личным, нежным, обещающим… Короче, в животе у меня запорхали бабочки, сердце в очередной раз бросилось отплясывать африканские ритмы. Я рассердилась сама на себя. Ведь он не обнял и не поцеловал и даже не назвал любимой, он всего на всего пообещал удовлетворить свое любопытство, вытянуть из меня признание.
Солнце слепило сквозь закрытые веки. Я нервно передернула плечами и перевернулась на живот. Проводя ночные часы в размышлениях об Илье, я пришла к выводу, что он крестьянин и фамилия его должна быть простой. Макаров, например, или Белозеров, на худой конец Лебедев, а он оказывается Беклемишев. Я покопалась в памяти, пытаясь выудить какие-нибудь знания о тюркских именах. Тщетно. Разве можно вспомнить то, чего в принципе не знаешь? Зато у меня был эксперт.
Я приподнялась на локтях, выудила из сумки телефон, покосилась на Илью, удостоверилась, что он не собирается смотреть, и набрала текст.
"Привет, пап. Как у вас дела?"
Ответ не заставил себя долго ждать.
"Хорошо. Как бабушка? Чем занимаетесь?"
— Кто там? — полюбопытствовала Таня.
— Родители, — пожала я плечами.
— А. Привет им.
"Лежим на пляже. Бабушка — хорошо. Мурка тоже. Я хотела спросить у тебя как эксперта".
"Интригуешь. Что такое?"
"Ничего особенного. Просто случайно на улице услышала фамилию. Что-то напоминает. А что не могу вспомнить".
26 
