Особенно,... 
76 
– О чем? Предпочитает ли мисс Адамс остаться здесь с вами или вернуться в Париж со мной?
– Нет... – Герцог взял великолепное украшение. Оно заиграло в его пожелтевших от табака пальцах. – Давайте спросим у этой дамы, не согласится ли она остаться со мной, чтобы утешить меня после потери этого сокровища? Что вы об этом думаете?
– Что я никогда не считал вас способным на подобный торг! Это настоящая сделка и к тому же бесчестная, как мне кажется!
– Возможно... Но эта молодая женщина так мила! А в последнее время мне просто необходимо, чтобы мой взор услаждали приятные картины и... люди.
– Разве изображение короля Людовика XIV не кажется вам прекрасным?
– Нам, немцам, не приходится хвастаться хорошими отношениями с ним. Итак, отправляйтесь за вашей подругой. Послушаем, что она скажет!
– Это ни к чему! При подобных обстоятельствах...
– Ай-яй-яй! Вы сейчас скажете глупость. Вы собрались отказаться от ордена, верно? Но подумайте вот о чем – я могу оставить себе все – девушку, драгоценность и вас, от которого в нужный момент мне легко будет избавиться. Во время войны несчастные случаи, увы, нередки!
– Но слухи об этом плохо скажутся на репутации вашего высочества, – с презрением ответил де Бац. – Я значу куда больше, чем вы можете себе представить.
– Это все риторика, барон. Проявите же благоразумие, найдите мисс Адамс, приведите ее сюда, пусть дама сама все решит.
Барону пришлось подчиниться. Он нашел Лауру на кухне, где она помогала госпоже де Дампьер кормить детей. Пруссаки конфисковали всю провизию в замке, так что ужин был скудным – постный суп из капусты и тоненький кусочек хлеба с салом. Дети привыкли к лучшей пище и теперь капризничали и протестовали, к огромному огорчению матери.
– Ну как же им объяснить, что завтра, возможно, у них не будет и этого?
– Можно попытаться убедить оккупантов не быть излишне скаредными. Хотя бы по отношению к детям, – ответила графине Лаура как раз в тот момент, когда де Бац переступил порог кухни. Он услышал только конец фразы, увидел сидевших за столом малышей и их скудный ужин.
– Вы можете сами сказать об этом герцогу, – предложил барон. – Он желает вас видеть.
– Зачем?
– Вам предстоит сделать выбор.
– Какой именно?
– Вы все сами узнаете. Могу только сказать, что я уже сделал его за вас, но герцог остался непреклонным...
Лаура вошла в зал. Ее внимание сразу же привлек лежащий на столе орден, играющий бликами в свете стоящего рядом канделябра, а совсем не герцог Брауншвейгский, тяжело усевшийся в кресле.
– О! – только и смогла восхищенно произнести молодая женщина.
Герцог поднялся и подошел к ней.
– Красиво, не правда ли? Но именно эту драгоценность у меня собираются отобрать, не предоставив ничего стоящего взамен.
Де Бац буквально подпрыгнул на месте:
– Не предлагая ничего взамен? А как насчет самого красивого из всех бриллиантов королевы? Ваше высочество говорит неправду!
– При заключении любой сделки важно быть самым сильным, – ответил герцог, пожимая могучими плечами. – Я пользуюсь своим положением, а вам придется потерпеть. Поэтому я решил, моя дорогая, что я могу смириться с потерей ордена только в том случае, если...
– Если вы согласитесь остаться с его высочеством и отправиться за ним в Брауншвейг, когда он окажет нам честь освободить нашу страну! – нетерпеливо закончил за него барон.
– Ах!
Лаура изумленно смотрела на стоящих перед ней мужчин. Де Бац был напряжен, как тетива лука, он едва удерживался от того, чтобы не вцепиться в глотку принцу. А тот, массивный, невозмутимый, напоминал огромного кота, готового пустить в ход когти. Лаура неожиданно улыбнулась:
– В Брауншвейг? – переспросила она. – Разве мы не едем все вместе в Париж? Разве мы не собираемся освобождать короля?
– Нет, – сказал де Бац. – Его высочество полагает это неблагоразумным.
– Вероятно, его высочество счел неблагоразумным и опасным атаковать сегодня. И наступление показалось ему таковым после получения вот этой безделушки, я не ошиблась? – Нежный, трепетный голос молодой женщины зазвучал сурово и надменно, когда она продолжила: – Герцог получил то, что ему никогда не принадлежало благодаря бессовестной краже. Но эта безделушка позволила бы поднять армию, снарядить фрегат и вырвать короля Людовика, королеву и их детей из тюрьмы Тампль. Что ж, пусть будет так! Я согласна. Уезжайте, барон, я остаюсь!
76 
