Особенно,... 
74 
Офицеры беседовали вполголоса, чтобы не потревожить герцога. Тот сидел в раздумье, устремивши взор на открывающийся перед ним пейзаж, очерченный вдали смутно различимой молочно-белой линией, отмечающей начало великой пустыни.
— Бобадил! — сказал герцог, внезапно адресуясь к первому из двух описанных мною джентльменов. — Не замечаете ли вы некоторого движения со стороны вражеского лагеря? В тени того высокого холма к северу мне видится нечто, похожее на плотную массу людей. Надеюсь, это не какой-нибудь новый союзник?
Бобадил выступил вперед и принялся вытягивать шею, щурить глаза, смотреть сквозь пальцы и прочее — и в конце концов объявил, что ничего такого не видит. Маркиз Чарлсуорт и генерал Лист, обладатель розового парика, также ничего не усмотрели.
— Все вы — слепые кроты, — объявил герцог. — Я различаю совершенно ясно: они уже обогнули холм, оружие ярко блестит на солнце. Подойдите, Перси, неужели и вы не видите частокол сверкающих копий с развернутым знаменем в арьергарде?
— Безусловно, милорд, — ответствовал Перси, чьи глаза с легкостью разглядели то, что осталось недоступно затуманенному зрению старых генералов. — Сейчас они повернули прочь от мятежников и, кажется, направляются к нам.
Наступило молчание, длившееся около четверти часа. Герцог не сводил напряженного взгляда с приближающегося войска, ибо теперь уж было совершенно ясно, что это именно войско. Оно медленно ползло по извилистой дороге, ведущей от лагеря ашанти, и, вступив в глубокую долину, на время исчезло из виду. Вскоре, однако, странная дикая музыка возвестила его появление. Мало-помалу первые ряды показались в устье извилистой лощины. Они шли походным маршем под пение пронзительных дудок и низкий рокот барабанов.
— Это не враги, это друзья! — воскликнул герцог, вскакивая на ноги. — Клянусь честью, Сен-Клер сдержал слово! Я не думал, что в его северных горах сумеют набрать такое отменное войско.
— Кто они, милорд? — вскричали в один голос офицеры — за исключением полковника Перси. Его чело внезапно омрачилось при упоминании Сен-Клера.
— Жители Элимбоса, люди тумана, — отвечал его светлость. — Перси, велите подать нам с вами коней! Я поеду навстречу, а вы будете меня сопровождать.
Перси вышел из хижины, и через несколько минут они с герцогом уже мчались галопом вниз по склону. Когда они приблизились к войску, отец мой принялся вслух восхищаться идеальным порядком, в каком оно двигалось, а также атлетической внешностью и необыкновенным ростом горцев, равно как и отличным видом начищенного до блеска оружия и прочего снаряжения. Как только герцог и его спутник достигли авангарда, по войску передали приказ остановиться. Его светлость и полковник Перси продвигались вперед между рядами воинов, пока не добрались до самого центра маленькой армии. Здесь они увидели графа в окружении ближайших вассалов. Горцы были одеты в зеленые клетчатые одежды своего клана, все с копьями, луками, колчанами и маленькими треугольными щитами. Рядом с графом стоял рослый воин, истинный гигант, чьи белоснежные волосы и борода говорили о преклонном возрасте, меж тем как прямая осанка и геркулесово сложение свидетельствовали о том, что он сохранил жизненную силу молодости. В руке он держал огромное копье, как раз под свою титаническую стать. На конце копья развевалось зеленое знамя с вышитым золотым орлом и девизом: «Живу на скале». Человек этот был всем известный Дональд-Знаменосец, прозванный горной обезьяной. Сейчас ему сто десять лет, а значит, в то время было девяносто. После взаимных сердечных приветствий герцог распорядился, как Сен-Клеру разместить свои войска, и дал еще другие указания, в которые нам незачем вдаваться. Когда разговор был окончен, его светлость удалился, пожелав графу спокойной ночи, и вместе с полковником Перси вернулся к себе.
Здесь, пожалуй, уместно будет соединить разорванную нить повествования, прежде чем я продолжу рассказ.
Сен-Клер, вернувшись в Витрополь после встречи с леди Эмили Чарлсуорт в замке Клайдсдейл, приказал своему пажу отправиться на ближайшую стоянку сдающихся внаймы экипажей и нанять карету, чтобы она была готова к одиннадцати часам. По какой-то неведомой причине карету подали только после полуночи, и когда Сен-Клер приехал на условленное место, птичка уже упорхнула. В нетерпении, граничащем с безумием, метался он по каштановой аллее, глядя, как заходит луна, как одна за другой гаснут звезды и постепенно приближается день, ловил каждый вздох ветра, в каждом шорохе упавшего листка слышал шаги долгожданной возлюбленной. Однако наступило утро, солнце взошло, олени пробудились от чуткого сна, а леди Эмили так и не появилась.
74 
