Особенно,... 
107 
Александра лгала: уведомленная об уходе Фонсома лакеем, который передал ей записочку, графиня Орсеоло, никому не сказав, что именно говорилось в записке, отнеслась к происшедшему вполне по-философски и сделала все, чтобы унять чрезмерное недовольство своей подруги.
– Раз так, – отозвалась Делия, – я сейчас же пошлю ей свои извинения и букет цветов. Вас я тоже собираюсь одарить цветами, раз причинила вам беспокойство. Но напрасно вы так! Надо было развлекаться: ведь вас избрали королевой бала!
– Развлекаться? Когда моя родственница ведет себя столь неподобающе? Кстати, вы так и не ответили на мой вопрос: где вы пропадали?
Корделия улыбнулась очаровательному отражению в зеркале.
– Изучала Венецию…
– Вот как? За три недели, что мы здесь находимся, у вас вполне могло хватить на это времени. Впрочем, вы отдавали предпочтение термам Л идо…
– Вы не понимаете: чтобы прочувствовать обаяние города, каким я увидела его этой ночью, нельзя оставаться просто туристкой.
– Вы, разумеется, были одни, когда с вами произошло это чудо? – усмехнулась Александра.
Жесткость тона и изменившийся голос, которым невестка задала свой вопрос, насторожили Делию. Забыв про отражение в зеркале, она взглянула на молодую женщину и увидела, как та бледна и какие круги окружают ее глаза. Ей показалось, что невестка постарела, и почувствовала, как ее сердце переполняет сострадание; впрочем, она неверно угадала причину происшедшей с Александрой перемены.
– Нет, – ответила она как можно мягче, – я была не одна. Если я доставила вам волнение, то прошу меня извинить. Сами видите, со мной не случилось ничего дурного.
Она подошла к Александре с намерением обнять ее, но та оттолкнула девушку.
– Так с кем же вы были?
Оскорбленная грубостью и, главное, враждебностью тона, Делия прищурилась.
– Уж не на допросе ли я? В таком случае позвольте напомнить вам, что вы мне не мать и что даже Джонатан не позволяет себе так со мной обращаться.
– Вас доверили мне, хотя это не было произнесено вслух и у меня не было испрошено согласия. Я имею право знать все.
– Но здесь нет ни малейшей тайны! Вчера вечером я встретила человека, в существование которого прежде не никогда не поверила бы. Вы не можете со мной не согласиться, ибо знаете его. Сдается мне, вы даже флиртовали с ним. Ваша красота околдовала его…
Темные глаза Александры метали молнии.
– Не хотите ли вы сказать, что провели ночь с герцогом де Фонсомом?
– Вот вы и сами все сказали за меня.
– Да вы с ума сошли! Этот человек – самый опасный охотник за юбками из всех, с кем мне доводилось встречаться! Вам нечего делать в его обществе!
– Мы с ним иного мнения…
– Естественно! – Миссис Каррингтон презрительно пожала плечами. – В этой игре он весьма силен! Надеюсь, вы хотя бы с ним не переспали?
Прямолинейность вопроса повергла девушку в смятение, более того, показалась ей отвратительной: как можно мазать такой черной краской чудесные часы, проведенные подле Жана? При всей ее невинности, ее осенило: да Александра ревнует!
– Никогда не прощу вас за то, что вы осмелились задать мне такой вопрос.
Поняв, что зашла слишком далеко и что ее поведение может вызвать подозрение, Александра дала задний ход.
– Что ж, прошу меня извинить. Я спросила, не подумав. Но поймите же: у меня есть основания для тревоги! Вы через два месяца выходите замуж, и…
– Нет. Не выхожу.
– Это что еще за речи?
– Очень простые: я больше не хочу выходить замуж за Питера Осборна. Сейчас же напишу ему письмо, а также уведомлю об этом мать и Джонатана.
У Александры задрожали ноги; она вовремя оперлась о кресло. То, что происходило, было хуже, чем она могла предположить.
– Но это же безумие! Почему вы решили порвать с ним? Потому лишь, что за вами ухлестнул светский волокита?
– Джанни никакой не волокита. Он… о таком мужчине я всегда мечтала, такого всегда ждала, сама не отдавая себе в этом отчета…
– Делия, умоляю, одумайтесь! Разве мыслимо разбивать жизнь себе и молодому человеку высочайших достоинств, каковым является Питер, из-за каприза летней ночи, из-за встречи на балу?
– Для меня это далеко не первый бал и не первая встреча. Чувства, которые я испытываю, невозможно описать…
– Я бы назвала это приступом лихорадки, от которого вы быстро излечитесь. Уж не воображаете ли вы, что ваш сказочный синьор женится на вас?
– Хотите, поспорим? Я знаю, что он попросит моей руки и что я отвечу согласием.
107 
