Особенно,... 
83 
«Может, родителей привел?» — неожиданно подумал захмелевший Георгий Викентьевич.
От пяти капель Алик отказался, что вызвало горячее одобрение зама. С криком: «Нам такие люди — во-о, как нужны!» — он остервенело провел ладонью по кадыку, отчего Потрошилов поморщился, и ему захотелось прокашляться. Нерешительно переступив с ноги на ногу, он спросил:
— Георгий Викентьевич, можно вас на пару минут?
Начальник лаборатории обреченно вылез из-за стола. Старая школа — есть старая школа. После двух стаканов его даже не покачивало. Перейдя с нежданными посетителями в соседнюю комнату, он спросил у Алика, подозрительно прищурившись:
— Кто это с вами?
— Профессор, — важно надув щеки, загадочно прошептал тот.
Георгий Викентьевич кивнул:
— А-а-а... — ему, собственно, было до лампочки, лишь бы оба очкарика побыстрей ушли. — И что вам понадобилось под конец рабочего дня?
— Протокол обыска квартиры Рыжова и образцы. Все до одного, — выпалил Потрошилов.
Эксперт помрачнел. Все это здорово напоминало инспекцию. Это во-первых. А во-вторых, собрать полный комплект пакетов, коробок и кулечков последнего «завоза» не представлялось возможным ни в коем случае. Сахар закончился день назад, а стирального порошка оставалось полстакана на дне коробки. Выигрывая время, он начал рыться в бумажках, добывая протокол.
Когда необходимая бумага нашлась, Альберт Степанович внимательно просмотрел опись. Память его не подвела. Никакого камня там не значилось.
Исписанные листки перешли в руки Файнберга. Пока шло изучение протокола, за стенкой лихорадочно собирали в кучу вещдоки из квартиры травматолога. «Точно, инспекция!» — без особого страха подумал начальник лаборатории. Зам, раскрасневшись от бурной деятельности, суетился, восстанавливая утраченное. Благодаря его стараниям сахар удалось восполнить из общественных запасов. Банку с манной крупой отыскали под диваном, которому она служила ножкой. Использованный «Тайд» заменили на идентичный по составу «Лотос». Когда вещественные доказательства оказались выложены в стройный ряд на столе, пригласили Потрошилова с профессором.
В готовности стояли приборы. Реактивы ждали, когда их пустят в дело. Несмотря на высокое звание проверяющего и его ученый вид, Георгий Викентьевич повторных анализов не боялся. Почти все вещества уже были использованы по прямому назначению, причем без последствий, характерных для героина. Алик по пальцам пересчитал собранные улики. Количество совпало.
— Прошу Вас, «Профессор», — он сделал шаг в сторону.
Виктор Робертович напустил на себя важный вид. Проницательно поблескивая очками, он приступил к исследованию. Методика удивила даже видавших виды экспертов. В отличие от начальника лаборатории, он не то что не лизал, а даже не нюхал белые и не очень порошки! Ловкая, довольно волосатая рука ныряла в образец до самого дна, просеивая весь объем сквозь пальцы, и появлялась наружу. По старой хирургической привычке Файнберг после каждого раза машинально вытирал ее полотенцем. Процедура происходила в полном молчании. Слышен был только хруст открываемых пакетов, да сдавленно икал зам, не успевший закусить последнюю стопку. Через пять минут все закончилось. Профессор выпрямился и пошел мыть руки, бросив на ходу:
— Пусто, — в голосе его звучало разочарование.
Все задвигались, заговорили. Георгий Викентьевич даже улыбнулся, радуясь благополучно предугаданному исходу. Зам икал во весь голос, уже не таясь, а в промежутках шептал:
— Сразу видно — опыт! Специалист экстра-класса. Все на ощупь!
Потрошилов разочарованно поддакивал, подталкивая Файнберга к выходу. Уходя, Виктор Робертович дважды попрощался и три раза извинился. Хотя виноват ни в чем не был.
Низкое серо-фиолетовое небо висело над городом, цепляясь за верхушки домов. Легкий мороз сковал дневную слякоть причудливыми грязными барханами замерзшей снежной каши пополам с песком. Вечер насквозь продувался холодным пронзительным ветром с Финского залива, мечущимся по трубам пустеющих проспектов.
— Отрицательный результат — тоже результат, — утешил профессор погрустневшего Альберта Степановича.
Тот невесело согласился, вспоминая длинную цепочку неудач в жизни вообще и в деле борьбы с наркомафией в частности. Файнберг тоже вспоминал. В первую очередь на память приходила физиономия доктора Рыжова, направляющего поиски по ложному следу. Камень точно был у него! Но зачем врачу-травматологу булыжник из Нигерии, оставалось для Виктора Робертовича неразрешимой загадкой.
83 
