Особенно,... 
84 
Первым встрепенулся Алик:
— Наверняка камень у Рыжова в квартире! — решительно сказал он.
— Несомненно! — поддержал его Файнберг.
— Думаю, наведаться к нему просто необходимо. — Капитан Потрошилов собирался разгромить наркомафию вдребезги. — Вот только ордер...
— Коллеге он откроет, — уверенно заявил профессор, — тем более в присутствии милиционера.
Раздумья Алика были недолги:
— В оперативных целях необходим досмотр квартиры подозреваемого, — сформулировал он свои намерения казенным милицейским языком, — едем!
* * *
Игорь Николаевич долго рассматривал в глазок нежданных гостей, тая от ужаса, подобно ритуальной восковой свече.
Сомнений не осталось — зло было вездесуще! Попытка стравить в битве страшных магов с треском провалилась. Темные силы объединились, став еще могущественней. Теперь они переливались угольно-черными аурами у него под дверью. Рыжов до боли сжал выставленный вперед оберег. Рука дрожала. Дрожали губы, беззвучно нашептывая заклинание, похожее на невнятную детскую считалку. Комплекс защитных мероприятий сработал. Почувствовав силу магической фигурки и отчаявшись преодолеть мощную пентаграмму, нарисованную на внутренней стороне двери, черные люди вели себя прилично. В дверь молниями не швырялись и воздерживались от испепеляющих заклятий. Более того, безрезультатно помассировав кнопку звонка и вдоволь побарабанив в дверь ногами и кулаками, они успокоились и ушли, мерцая непроглядной тьмой.
В узенькую щелку между шторами чародей, трясясь от страха, наблюдал, как пневматическая пасть подкатившего троллейбуса поглотила сплошной комок мрака. Рогатое механическое чудище, очень подходившее эмиссарам дьявола, содрогаясь, отползло от остановки, унося беду прочь. Игорь Николаевич получил отсрочку.
* * *
Расставание профессора Файнберга с капитаном Потрошиловым носило довольно односторонний характер. Алик стремился к дальнейшему знакомству и сотрудничеству. Виктору Робертовичу хотелось домой, спать и никогда впредь не иметь дела ни с милицией вообще, ни с Альбертом Степановичем в частности. Мучаясь от безответности чувств, Алик канючил:
— Профессор, а когда возможна передача наркотиков?.. Как вы считаете, наркокурьер сейчас в городе?.. Речь идет о крупной партии?..
Вопросов у него было много. Одуревший от бесконечных жалобных вопросов, Файнберг держался стойко. Согласно инструкции Виктории Борисовны, он давал один и тот же ответ:
— Сообщу, как только отыщется талисман.
Стойко продержавшись запланированные десять минут, Виктор Робертович с облегчением выхватил из кармана простенькую пластмассовую расческу и начал остервенело втыкать ее в остатки волос. В разные стороны крохотными молниями разлетались голубоватые электрические искры. Жаль, что этого не мог видеть доктор Рыжов, запершийся в своей магической келье. Он бы непременно восхитился энергетической мощью «Черного Магистра».
Алик почувствовал, что дальше затягивать встречу неприлично, да и бессмысленно, а потому мужественно начал прощаться:
— До свидания, профессор. Значит, как только...
— ...Так сразу, — прервал его Виктор Робертович, не желая повторяться.
Колоссальным усилием воли Альберт Степанович сдерживал напряжение. Он заметил, что Профессор волнуется. Тот нервничал, посматривал на часы и беспричинно расчесывался. «Уходит! Уходит! Уходит!» — дятлом стучала в голове дедукция. Варианты слежки роились в его мозгу, как комары в затопленном подвале. Но «комары» продолжали летать, а четкого плана так и не появилось.
Пока Алик настраивался на бесконечную погоню, полную смертельного риска и опасностей, рядом под визг лысой резины затормозил бежевый «Москвич», по самую крышу заляпанный грязью. Хана втянула Файнберга в распахнувшуюся дверь, как в водоворот. Машина грозно заревела, вывернула на встречную полосу и исчезла в ближайшей подворотне.
Маневр был столь стремителен, что напрочь исключал возможность преследования. Алик выпрыгнул на проезжую часть и восхищенно прошептал:
— Профессор...
Глава 27
ХАНА И МОСКВИЧИ
Вся информация о профессоре Файнберге лежала на письменном столе Кнабауха. Очень солидные документы. Гербовые печати, официальные бланки, подписи медицинских светил... Но Мозг не верил ни единому слову. Суперлипа! Легенда Вити по прозвищу Хана была безупречна. В Комитете умели разрабатывать прикрытие. Даже фамилия «профессора» была подобрана со вкусом. Доктор-еврей — безжалостный терминатор? В этом был определенный шарм!
84 
