Особенно,... 
63 
— Видим, — согласилась Энка. — А пальцем, между прочим, тыкать неприлично. Тебя не учили в детстве?
— Меня учили, что в боевой обстановке прилично все, что не демаскирует. Извини, я воспитывался во фьордах, а не в Сильфхейме.
— Хватит глупости болтать! — прошептала Меридит сердито. — Нашли время! Смотрите, они уже жрать заканчивают!
— Чего тут смотреть? Не смотреть надо, а бить! — воинственно зашипел Орвуд в ответ. Говорить в полный голос было нельзя, слишком близко подобрались лазутчики к вражескому лагерю. — По головам лупить! Пока они свои пузыри не напялили, бородой клянусь, они для защиты служат!
Аолен округлил глаза.
— Ты хочешь, чтобы мы напали первыми?!
— Разумеется! Нанесем упреждающий удар!
Эльф испепелил гнома взором.
— Нет! Мы должны дождаться, когда они нападут. Вдруг это мирные существа, никому не желающие зла? Посмотрите, они совсем не похожи на воинов. Мы знаем о них только со слов жреца, но лично я не склонен доверять Тека-липоку. Он жестокий и опасный человек с нечистыми помыслами и темной душой. Его рассказ может быть клеветой…
— Зачем мирным существам боевые скорпионы? — возразил Хельги. — Забыл, как они действуют?
— Не забыл. Для защиты от горожан, — отвечал эльф лаконично. — Надо подождать, пока дело не прояснится.
Хельги ждать не хотел. Последние недели он только и делал, что ждал, — надоело! Он хотел действовать, причем немедленно. Охотники расположились на поляне, сидели небольшими группами, ели мясо с костра, беседовали, смеялись… А рядом, небольшими кучками лежало их оружие, и никто за ним не следил. Грех было упускать возможность пополнить за чужой счет собственный арсенал! А почему бы и нет? Кансалонским диверсантам приходилось и не такие задачи выполнять…
— Вот именно! Вы уже тысячу раз ходили, а нам тренироваться надо! Значит, пойдем мы с Ильзой! — радостно объявил Эдуард.
Что тут возразишь? Действительно, бойцам надо тренироваться…
Тренировка прошла успешно. Подобраться к беспечным пришельцам почти вплотную оказалось совсем просто — никакой защиты у них не было. Похитители подползли бесшумно, прячась в густой зелени, нашептывая формулы заговора для отвода глаз, длинной палкой зацепили за лямку, подтянули добычу к себе и поспешили восвояси. Охотники не сразу заметили пропажу, а потом долго шарили по окрестным кустам, искали. Забавно было наблюдать, как они бродят по поляне, тощенькие, длинноногие, похожие на белых аполидийских цапель…
Небывалый случай! — покачал головой проводник.
Хорошо, что в капсуле имелось запасное ружье, свое цакас Инолга ухитрился потерять. Разум говорил ему — ничего удивительного, это просто рассеянность на нервной почве, с каждым может случиться. Но незнакомое чувство, темное и древнее, некий архаический инстинкт, живущий в самых тайных глубинах души, подсказывал, нашептывал зловеще: не к добру это, ох, не к добру…
Но изменить уже ничего было нельзя. Охота началась.
Они шли, выстроившись широкой шеренгой. Проводник — чуть впереди, с ружьем на изготовку. Еще пятеро сотрудников фирмы прикрывали тыл. Цакас Инолга оказался правым крайним в строю — замешкался и не успел занять место в середине строя, казавшееся ему менее опасным. Лувала он даже не видел, тот ушел с друзьями на левый фланг. "Нарочно!" — с горечью думал отец. Он впервые заметил, что сын начал его сторониться. Инолга знал, что все дети однажды вырастают — таков закон жизни, — но все-таки грустил. И эта новая эмоция на некоторое время даже вытеснила страх…
Чем ближе к городу подходила шеренга, тем мутнее и чернее становилось на душе у цакаса Инолги. Горечь и страх сменились странной, нездоровой эйфорией. Ему передавалось взвинченное, кровожадно-радостное настроение соседей, их азарт, их нетерпение. Если бы не переводчик, сдерживающий порывы самых рьяных охотников, многие уже сломали бы строй и сорвались на бег. Они больше не контролировали себя. Они больше не были робкими кабинетными клерками и скучными чиновниками, стремящимися к комфорту и безопасности. Цивилизованность слетала с них, будто сухая луковая шелуха, обнажая крепкое и острое ядро. Генетическая память предков, отважных воинов и бывалых охотников, заставляла чаще биться сердца. Кровь закипала от предвкушения скорой и славной битвы. Упоительное, пьянящее чувство мужской сплоченности возникает, когда шагаешь вот так, плечом к плечу, с оружием в руках, с удалой песней на устах, сильный и смелый, по пыльным дорогам чужих миров. Ты — хозяин! Ты — победитель! Трепещи, все живое! Человек идет!..
63 
