Особенно,... 
81 
Как-то там поживает Агнесса со своим колдуном Балдуром? Дайте боги, чтобы все было хорошо! Неизвестность мучает больше всего…
Да! Между прочим, я нашел еще одно доказательство того, что предки людей вели полуводный образ жизни, а вовсе не слезли с деревьев, как считает Макс. Голосовой аппарат всех современных приматов устроен таким образом, что звуки издаются на вдохе. А у людей — наоборот. Почему? А попробуйте, смеха ради, находясь под водой, издать звук на вдохе! По-моему, доказательство неопровержимое! Надо написать статью и опубликовать ее в мире Макса! Они там все сплошь люди, им будет полезно.
Вот еще вопрос — откуда в нашем мире взялись другие антропоморфные народы? Эльфы, к примеру? Думается мне, хоть они и воображают себя "первородными", и тут без обезьян не обошлось! Эльфы — это магически измененные обезьяны… Хорошо звучит!
Сказал Аолену — он совсем расстроился. Решил, у меня уже и с головой плохо. Камни отобрал. Ну и ладно. Значит, буду спать. А они пусть себе гребут…
Меридит говорит, раз мой дневник рассчитан на почтенного читателя, а не предназначается для тайного хранения, я должен быть более осмотрительным и не выставлять себя совсем уж идиотом, допуская слишком вольные ассоциации. Пожалуй, она права. Впредь учту.
Шестой день плавания.
Несколько дней не писал — не о чем было. Ни событий, ни мыслей. Тоска!
У нас все по-прежнему. Тишь да гладь! Я рационализировал свой магический труд. Вместо того чтобы сутки напролет поддерживать легкий ветерок, устраиваю с утра пораньше (Энка и Аолен упорно именуют это время обедом) хороший шторм. Мы быстро преодолеваем большое расстояние, потом я отдыхаю, стоя за кормчего, а все гребут. За день проходим почти вдвое больше, чем прежде. Главное теперь — не перестараться со штормом…
От берегов нового континента мы уже далеко, но как подумаешь, сколько осталось впереди — делается страшно. Что мы застанем по возвращении? Мне еще хорошо, мои близкие здесь, со мной. А каково Меридит, Рагнару, Улль-Бриану? У них в Староземье множество родни… Энка делает вид, что не особенно привязана к своему семейству, но на самом деле тоже тревожится. Хотя я уверен, если со Староземьем случится беда, Сильфхейм пострадает в последнюю очередь. Их магию колом не прошибешь! Плохо, что мы не знаем размеров угрозы. Придется спасать целый Мир или дело не столь серьезно? Если да — почему он грозит рухнуть так часто? Что-то в нем разладилось или так изначально устроено: Мир проявляет постоянную тенденцию к гибели, а кто-то его постоянно спасает? И если верно последнее — поневоле закрадывается мысль: что сталось с теми, кто спасал его до нас? Сомневаюсь, что Силы Судьбы просто отпустили их на заслуженный отдых… Кажется мне или в самом деле потянуло ветерком?!
Седьмой день плавания.
Ветер дует, но не совсем тот, что хотелось бы, — южный. Нас постепенно сносит к северу. Все же лучше, чем ничего. В детстве я здорово разозлился, когда подменный папаша выделил мне драккар. Решил, что он недостаточно велик. Мне-то хотелось румов двенадцать — четырнадцать, не меньше! А теперь я думаю: лучше бы "Гром" был совсем маленьким, как у Грольфа, сына владельца бедного Саг-Фьорда. Управлять было бы легче… А в те времена как же я над бедным Грольфом издевался! Довел до того, что он на меня напал в море! На своей-то лодочке! Ясно, я его "Кабана" потопил, а самого взял в плен и вернул отцу за выкуп — четыре сехальских шелковых покрывала. И пришло же в голову именно покрывала потребовать! Сдались они мне! Дети — очень жестокие твари, я давно это заметил…
Пишу что ни попадя, лишь бы отвлечься. Очень нам всем тревожно. Хуже всего — ждать и догонять. Мы, по сути, делаем то и другое одновременно.
Каждый из нас развлекается как может. Энка орет песни. Ильза с Аоленом ее песен стесняются. Пожалуй, я бы тоже не стал исполнять их на публике. Но Энка нарочно дразнится. Меридит обсуждает с Рагнаром письмо его отца. Ее удивляет, почему оно написано таким устаревшим слогом, ведь разговорная речь оттонцев вполне современная. Оказывается, их старый писарь Жиан (сам он называет себя исключительно канцеляром) считает, что коронованным особам надлежит изъясняться высокопарно, чтобы отличаться от простонародья. Король Робер придерживается иного мнения и разговаривает как все нормальные люди. Но когда дело доходит до письма, он, по неграмотности своей, вынужден мириться с причудами писаря. Однажды терпение короля лопнуло и он решил отстранить старика от дел. Того едва успели вынуть из петли. Чтобы не брать грех на душу, Жиана пришлось вернуть и поручить ему личную корреспонденцию. Такая вот история.
81 
