41 
— А Фольке?
— Увы, мы не можем сейчас похоронить его.
У Виллему сжалось сердце, хотя она понимала, что хоронить Фольке — это обрекать всех на гибель.
— Помолись хотя бы за него, Доминик, — попросила она.
Доминик пообещал исполнить ее просьбу, и они стали осторожно отступать к валунам, за которыми были бы в относительной безопасности.
Грянул выстрел, они едва успели вновь броситься на землю, пуля ударилась о ближайший камень. Виллему заметила движение в кустах под скалой: там, словно заяц, проворно пробирался Кристоффер. Сами они могли убежать, только пока вольные стрелки станут спускаться со скалы.
Втроем они бежали по берегу, то оступаясь в воду, то поскальзываясь и падая. Наконец они добрались до речной излучины.
— Смотрите, вон там лес подходит к самой реке, там мы наверняка встретимся с Кристоффером, — сказал Доминик.
— Эх, быть бы ему сейчас здесь — запыхавшись, проговорил Йенс. — По берегу-то бежать легче.
— Ничего, что впереди лес, там будет легче запутать следы, — сказал Доминик.
— Да и ущелье уже почти кончилось, — добавила Виллему.
— Слава тебе, Господи, — обрадовался Йенс.
— Наше положение не так уж безнадежно, — сказал Доминик. — У нас есть мушкет, даже два, если Кристоффер не потерял своего. Одолеем как-нибудь этих разбойников.
Они пробирались дальше. Им приходилось все время прятаться за крупными валунами. Небольшие водопады, что попадались им на пути, они преодолевали, держа мушкет над головой, чтобы он не намок.
Наконец ландшафт стал ровнее и течение было уже не такое стремительное, как в ущелье.
— Нам предстоит миновать открытое место, — сказал Доминик. — Надеюсь, что опасности уже нет, похоже, вольные стрелки, изрядно от нас отстали, однако советую вам бежать, и как можно быстрее!
Не так-то легко бежать после изнурительной борьбы с течением и преодоления каменистых завалов. Доминик и Йенс подхватили Виллему за руки и потащили ее за собой. Виллему казалось, что запястья у нее не выдержат. В голове стучало, лес, река, горы в дикой пляске кружились перед глазами. Катившийся градом пот и брызги воды совсем ослепили ее.
Наконец они достигли спасительного леса, где, по всем расчетам, их должен был ждать Кристоффер.
Он и ждал их. Только встреча эта была не радостной.
«Нет!» — вскрикнула Виллему. Закрыв лицо руками, она опустилась на колени — это была последняя капля.
На ветке качался мертвый Кристоффер. Узел на веревке был сделан наспех и так небрежно, что Доминику не пришлось даже доставать нож. Пока они стояли в немом отчаянии, тело Кристоффера выскользнуло из петли и мешком упало на землю.
Доминик бросился к нему в напрасной надежде оживить его. Но Кристофферу уже ничто не могло помочь — он был убит ударом ножа в спину. Вольные стрелки повесили его мертвым, таким страшным образом приветствовав добежавших до леса шведов.
— У меня больше нет сил! — зарыдала Виллему. — Они убьют нас всех. Одного за другим. Мы обречены!
— Надо бороться до конца, — сурово сказал Доминик. — Ты не имеешь права сдаваться!
Тем временем Йенс готовил Кристоффера в последний путь: он повернул его на спину, сложил ему руки на груди и накрыл их цветами. Огромный толстяк плакал, не стыдясь своих слез.
Но когда он начал таскать камни, в воздухе просвистела пуля и ударилась в дерево, возле которого стоял Доминик. Она бы неминуемо сразила его, если бы Виллему, увидев вспышку, не бросилась на Доминика и не повалила его на землю.
Доминик тут же вскочил.
— Бежим! — крикнул он.
Они по-прежнему бежали вдоль реки, поддерживая Виллему. Теперь кругом был лес, в нем можно было бы спрятаться, но лес был коварный союзник. Он мог служить прикрытием не только им…
Местность становилась все более ровной. Наконец склоны, сжимавшие реку, окончательно отступили. Перед Виллему, Домиником и Йенсом открылись смоландские пустоши, одновременно внушающие страх и манящие своим безлюдьем. Бескрайние, они ласкали глаз после узкого и предательского ущелья.
— Кажется, мы от них отбились, — проговорила Виллему через силу.
— Да, но останавливаться рано. Надо выйти на ровное место, где видно далеко вокруг, — сказал Доминик.
Виллему казалось, что легкие у нее вот-вот лопнут, ей хотелось повалиться на землю и перевести дух, но она понимала, что Доминик прав.
41 
