Особенно,... 
100 
— Э! — перебил упомянутый Иван с таким возмущением, будто дочь имелась на самом деле. — Почему именно в меня? Почему не в тебя, не в Болимса? Я что, крайний?!
Кьетт ему тут же растолковал:
— По двум причинам. Во-первых, Мастер — человек, и ты человек; логично, что дева должна влюбиться в себе подобного. Она ведь тоже была бы человеком!
— А вот и не обязательно! Неизвестно, от какой матери она была бы! Может, от нолькрихи или снурлихи?
— Ну-у вряд ли! Никогда не слышал о браках людей и снурлов! Слишком они разные во всем: природа, образ жизни, обычаи…
Тут Иван невольно вспомнил о гнездах и поспешил перевести стрелки.
— А о браках людей и нолькров слышал?
— Слышал, — признал Кьетт. — Редко, но случается такое. Но в любом случае, то бишь во-вторых, мы с Влеком не свободны. У него невеста есть, а я… Помнишь, я рассказывал про ту девушку в окне? Ну ради которой потащился в сосисочную лавку в ботфортах? Так вот, у меня в отношении нее очень серьезные намерения. Она об этом пока не знает, но… — Тут он сделал многозначительную паузу.
— У меня тоже есть девушка! Алена! — рассердился Иван. — Нечего мне сумасшедших дочерей сватать! У них наследственность дурная!
— Иван, ау-у! Что ты раскипятился? Нет никаких дочерей! — напомнил снурл, пряча улыбку. А нолькр рассмеялся открыто:
— Не боись! Она бы тебя любила платонически! — именно так понял сказанное Кьеттом слово Иван. — Издалека и без всякой надежды на взаимность!.. Ах, бедная девушка, до чего же ей с тобой не повезло! Какая это драма — безответно полюбить некроманта!
На это Иван отвечать не стал, просто запустил в голову нелюдя подушкой. Тот успел уклониться. Подушка шмякнулась на пол, недовольно взвизгнула, потом вдруг встала на четыре угла, как на ножки, и поковыляла на свое место. Цепляясь за длинное покрывало, взгромоздилась на Иваново ложе, примостилась в изголовье и затихла как неживая.
— Ничего себе! — опешил Иван. — Мы на ЭТО голову собственную кладем, а оно, оказывается, ходит!
— Да, неприятно как-то! — серьезно согласился Кьетт. — Посмотри, у нее зубов хотя бы нет?
— Сам смотри! Я ее боюсь теперь! Еще придушит ночью со зла!
— Надо ее на ночь в шкаф запереть, — опасливо посоветовал снурл.
Кьетт хмыкнул:
— Еще неизвестно, где мы сегодня будем ночевать. Может, бежать придется! Забыли, что нам вечером предстоит?
— Ну вот, — расстроился снурл. — Только я немного отвлекся — ты опять напомнил! Я уже устал переживать! Никаких нервов не хватает! Вдруг я не справлюсь?
— Ой, да ладно, не бери в голову, — легкомысленно отмахнулся Кьетт. — Не справишься — еще что-нибудь придумаем, какие наши годы?
И от этих его слов снурлу почему-то стало легче, он даже смог ненадолго вздремнуть.
— …Это время наступит, ты жди его, жди… — дочитал он и умолк. И ответом ему было долгое молчание. Чувствительные дамы, легкомысленные и бойкие на язык кавалеры — никто из них ни слова не проронил. Все стояли, замерев, до того момента, пока сам господин Мастер не нарушил зловещую тишину. А он думал, долго думал, прежде чем заговорить.
— Ты произнес страшные слова, юноша из рода снурлов. Ответь: являются ли они пророческими?
Вот так! Ответь ему! Болимс Влек съежился, взгляд стал затравленным.
— Я не знаю, господин Мастер! Я не думаю… Прежде мне никогда не случалось пророчествовать! Это просто стишок, он пришел мне во сне… — Кого он хотел обмануть? Зичвара или себя самого?
— Ну все ясно, как лунная ночь! Это самое настоящее пророчество! — с глубоким удовлетворением изрек господин Мастер. Встревоженным он не выглядел, скорее, воодушевленным. Сумасшедший, что возьмешь? — Ничего хорошего оно нам не сулит, но сказано красиво, а потому достойно награды!
…Удивительно, как быстро все произошло. Был один кристалл на золотом постаменте — и вдруг стало два! Зрители даже не поняли ничего, все ждали, когда же поэт-прорицатель приступит к материализации? Раздвоение артефакта они сочли всего лишь очередной затеей господин Мастера и значения этому событию не придали. Все, кроме самого господина Мастера. Он-то знал, что не по его воле свершилось! Он был просто ошеломлен!
— Это что?! — нервно и хрипло спросил маг, ничего более оригинального в тот момент не пришло даже в его больную голову.
100 
