137 
А позади облупившегося дворца высилось сооружение совсем иного рода. Старый мощный донжон, плосковерхий, сложенный из тесаных валунов, мрачно и подозрительно смотрел на мир крошечными окошками-бойницами. В окошках плясали голубые огоньки. Стало жутко.
— Туда мы не пойдем, — решил Кьетт Краввер, как всегда взявший на себя инициативу в боевой обстановке. — И вообще никуда не пойдем. Останемся во дворе, костерок разведем, пересидим как-нибудь до рассвета. Формально мы находимся внутри замка, должно сработать!
Набрали сушняка, сложили в кучу посреди площади, подальше от заросших построек — все-таки они не затем явились, чтобы замок спалить. Впрочем, это им и не удалось бы. Пламя не желало разгораться, порывы ледяного ветра сбивали его «на корню». Хотя снаружи, за стенами замка, стояла такая чудесная и тихая ночь, что хоть рождественские псалмы пой.
— Придется обойтись без костра, — вздохнул Иван. Чего он только не перепробовал — и собственным телом костерок прикрывал, защитную стенку из снега соорудил, и даже отыскал за поварней старую бочку, попытался разжечь огонь в ней. Но все его старания успехом не увенчались. Похоже, не любило здешнее Зло огня.
— Холодно, — пожаловался снурл, зябко кутаясь в одеяло, предусмотрительно захваченное из хозяйского дома. — Замерзнем совсем до утра.
Иван бросил на Кьетта укоризненный взгляд. «Что я тебе говорил?!» — читалось в нем. Перед самым выходом «на дело» Иван отвел Кьетта в сторонку и предложил снурла с собой не брать. В бою от него толку все равно не будет, а если до худшего дойдет, пусть хоть он в живых останется. «Он не заслужил такого оскорбления! — возразил на это нолькр. — Представь, если бы мы с тобой так обошлись!» Иван представил и спорить не стал. Не напрасно ли?
— Ладно, давайте поищем, в замках обычно бывает храм, — придумал Кьетт. — Там должно быть безопаснее, вряд ли боги позволят Злу хозяйничать на своей территории.
Храм отыскался между донжоном и дворцом. Спутники опознали его по внешнему виду — подобные шестигранные строения, увенчанные маленькими чешуйчатыми куполами, были нередки в Хейзине, да и во всем Ассезане тоже. С виду храм выглядел мирно, как и все вокруг, но стоило открыть застонавшую дверь и, переступив высокий неудобный порог, шагнуть в темноту, как под ногами неприятно захрустело. Кьетт засветил магический огонек, нагнулся посмотреть… Кости! Множество костей и черепов было разбросано по мозаичному полу храма. Среди костей поблескивали дорогие рыцарские мечи и доспехи.
— Н-да, — разочарованно вздохнул нолькр. — Не одни мы такие умные оказались. Давайте-ка убираться отсюда поскорее, очень дурное место!
Иван и Болимс не заставили себя упрашивать.
На улице было неплохо, только ветрено очень, так, что свистело в ушах. Зато светло. С подернутого светлой рябью неба сияла огромная яркая луна в окружении широкого гало, поэтому было не страшно. Только синие огни в окнах — верный признак злых сил — порядком действовали на нервы.
— И что же мы станем делать теперь? Может, на конюшню пойдем? Или во дворец?
— Спешить нам до утра некуда, давайте пока сядем во дворе и подумаем, — предложил Кьетт. — Сюда до нас приходили колдуны и рыцари. Все они погибли, значит, что-то делали не так. Надо представить, что именно, и не повторять их ошибок. Тогда, может быть, обойдется.
— Чтобы думать за колдунов и рыцарей, надо знать их психологию, — возразил снурл с сомнением. А мы от них слишком далеки.
— Не так уж и далеки, — не согласился Иван. — Полезли же мы в храм? Это был типично рыцарский поступок! Непонятно одно: зачем они все в том храме оставались? Разве не видели костей?
— Ну, конечно, видели! — ответил Кьетт. — Поэтому и оставались. Решили, что нашли главное гнездовье Зла, и захотели сразиться. Они же рыцари, значит, всегда лезут на рожон, их хлебом не корми, дай лишний раз доблесть проявить!
— Перед кем ее проявлять-то? Перед костями, что ли? — Нет, недоступна была Ивану рыцарская психология.
Кьетт Краввер усмехнулся. Уж он-то на своем коротком веку немало рыцарей повстречал и кое-что в них смыслил (сохранился еще во Флангальде этот пережиток, совершенно бессмысленный в эпоху грязных и бесчестных магических войн).
— Да перед противником же! Рыцарям посторонние зрители не нужны, им важна лишь собственная честь и всякие архаичные ритуалы. Я однажды собственными глазами из окопа видел, как роганнонский рыцарь вышел против боевого голема и стал ему салютовать по всем рыцарским правилам! — Сказано это было таким тоном, будто глупость такого поступка должна быть очевидна для всех без исключения. Однако это было не так.
137 
