Особенно,... 
72 
– Орк! Орк! Орк!
А потом… эта хитрая девчонка отвесила поклон!
– Господи, Мэвис, да она – вылитая ты!
– У нее нежное любящее сердце папочки. – Мэвис извлекла из бездонной, по-видимому, сумки раскрашенное во все цвета радуги одеяльце, расстелила его на полу и усадила на него Белль. – Ничего, если я закрою дверь? А то вдруг она сделает марш-бросок.
– Отличная мысль, – кивнула Ева.
Мэвис закрыла дверь и плюхнулась в кресло для посетителей. Малышка мирно играла у ее ног.
– Ну? Как я справилась? – Мэвис перебросила ногу на ногу.
– Отличная работа, Кэнди.
– Я не перестаралась? Решила добавить бруклинский акцент и сиськи уже сегодня утром, когда готовилась. Этакий легкий допштрих.
– И то, и другое впечатляло. Я сама еле-еле тебя узнала. Ты навыков не растеряла.
– А какой кайф словила, ты не представляешь! Вспомнила старые добрые времена, обула лоха. Но это только один раз, – торопливо добавила Мэвис, – ради правого дела.
– Точно, – подтвердила Ева.
– А в чем состоит правое дело, так и не скажешь?
– Пока не могу.
– Ну и не надо. Потому что мне так активно не понравился лох! Нахальная эс-у-ка-а. Эс-тэ-е-эр-вэ-а, и при этом дешевая.
– И не надоедает тебе произносить бранные слова по буквам? Малышка даже не слушает.
– Как знать. Эта Оберман – слово на букву эс, и слово на букву бэ, и еще целая куча других слов, я ни за что на свете не произнесу их перед Белламиной. И знаешь что, Даллас? Она бы голыми руками вырвала у тебя сердце из груди.
– Я дала ей повод. Это часть правого дела.
– Просто береги свой зэ-а-дэ. Понимаешь, я была в шкуре мошенницы, чакры открыты, и такие флюиды уловила, что не дай тебе бог. Холодные и черные. Мы с доченькой хотим, чтобы наша Дас была здорова и в полном порядке. И чтоб надрала что надо кому надо.
– Собираюсь выполнить оба пункта плана.
Когда Белль помахала ручкой на прощание, Ева взяла кофе, села и принялась изучать уже полученные данные по детективам, переведенным из отдела Рене, и сравнивать их с тем, что сумел раздобыть Бакстер.
Она уже раньше читала их личные дела, послужные списки во время и после службы под началом Рене, а в одном случае и материалы по выходу на пенсию.
Ева очень внимательно присмотрелась к делу детектива-сержанта Сэмюеля Эллоу. Тридцать пять лет оттрубил, прежде чем подал рапорт о выходе на пенсию, из них тридцать один год и пять месяцев в отделе наркотиков до прихода туда Рене Оберман, а последние годы стажа – тоже в отделе наркотиков, но только в Шестьдесят восьмом участке в Бронксе.
Ева объединила его с парой других, показавшихся ей многообещающими, и провела серию вероятностных тестов. Ей понравилось, что компьютер в конечном счете согласился с ее внутренним чувством.
Она вышла в «загон», но не успела дать знак Пибоди, как к ней подошла детектив Кармайкл с коробкой в руках.
– У меня кое-что для вас есть, лейтенант.
Заметив, что копы за столами насторожились,Ева открыла коробку.
– Спасибо. А теперь объясни, почему ты даришь мне пряник в форме… Что это? Собачка?
– Да, тут сказано «Вожак». У меня сестра работает в пекарне, вот она его и испекла.
– Мило. А все-таки чему я обязана?
– Просто небольшой сувенир за то, что сбила чуток спеси с Гарнета. Мне пришлось с ним пересечься по одному делу какое-то время назад, – объяснила Кармайкл. – Он задница.
– Эту оценку я могу подтвердить. А почему ты сочла его задницей?
– Он выпендривается. Я не люблю выпендрежников. Любит свою важность показать. Работаешь с ним над одним делом, а он ведет себя так, будто делает тебе большое одолжение, когда делится информацией. И не любит пачкать свой шикарный костюмчик. Распек зеленого салагу-рядового на глазах у всех за то, что тот задал вопрос. А когда я вступилась, посоветовал мне перестать вести себя как сопливая девчонка.
– И долго он после этого хромал?
Кармайкл улыбнулась.
– Велик был соблазн открутить ему яйца, но я решила, что важнее оцепить место преступления, сохранить улики. И вот теперь, в свете всего происходящего, сувенир вожаку стаи за то, что открутила-таки ему яйца.
– Рада быть полезной. Спасибо. Пибоди, со мной. – Ева откусила голову пряничного пса по пути к дверям и оглянулась на своих людей. – Вкусно.
72 
