120 
– Ну вот, в этом-то и вопрос! Не знаю, дьявол меня подери. Должен ли я дать ей просто загнать себя до полного изнеможения? Ну так же нельзя. Но я прекрасно понимаю, что работа ей необходима, что ей нужно следовать инструкциям, действовать упорядоченно, чтобы разобраться со всем этим, – он запихнул руку в карман, нащупал серую пуговицу и стал крутить ее в пальцах. – Но ведь это все уже ни по какой не по инструкции, так? Это не просто очередное дело, очередное расследование.
– Да, ей трудно. Трудно возвращаться в этот город.
– Ладно бы только это, одни только назойливые воспоминания. Пока мы сюда не вернулись, ее кошмары уже почти прошли. А сегодня ночью было такое, чего я за всю нашу совместную жизнь не припомню. Вы же знаете, какая она у меня бесстрашная. И вот теперь мне видеть ее настолько перепуганной, настолько полностью беззащитной…
– От этого ты и сам начинаешь чувствовать то же самое.
Рорк замер на месте, и в глазах его, по лицу, по позе можно было без труда прочесть муку.
– Я не мог заставить ее очнуться. Это… не знаю, сколько это продолжалось, я не мог Еву растормошить. И это было еще до того, как убили ее мать. Просто от того, что мы здесь, в этом городе, выслеживаем человека, напоминающего об ее отце.
– Ты же понимал, что для нее это будет трудно, и физически, и эмоционально. Ты пытался отговорить ее лететь сюда?
– Легко сказать – отговорить.
– Рорк, – Мира подождала, пока он снова не прекратит нервно расхаживать и не взглянет на нее. – Ты же знаешь, что мог ее отговорить. Ты единственный, кто мог бы помешать ей вернуться в Даллас. Так почему же ты этого не сделал?
Рорк застыл, но вскоре буря в его глазах утихла, и он опустился в кресло напротив нее.
– Ну как я мог это сделать? Если бы она не полетела, не сделала все, что может, и Макквин причинил бы Мелинде Джонс вред или, даже хуже, убил ее, Ева бы себе этого никогда не простила. У нее внутри осталась бы зияющая рана. Ни она, ни я не смогли бы с этим дальше жить.
– Но сейчас и Мелинда, и девочка, которую он похитил, в безопасности.
– Но дело не закрыто, и дело не просто в том, что он все еще на свободе. Сегодня днем она стояла над телом матери. Боже, – Рорк потер пальцами виски, – неужели это было только сегодня днем? Вы же понимаете, у нее не было времени разобраться с этим, осознать. Справиться со своими чувствами. Должен ли я ее заставить? Запихнуть ей в рот снотворное, чтобы она хоть немного отдохнула? Или позволить работать, пока не рухнет от изнеможения? Смотреть, как она страдает, и продолжать бездействовать?
– А ты считаешь, что бездействовал?
– А что я сделал? Отследил счета Макквина да заставил проглотить чертов сэндвич? – В колкой реплике вырвалась наружу сдерживаемая ожесточенная досада. – Это любой мог сделать, это ничего не стоит. Я должен сделать для нее что-то большее, но я не знаю что.
– Ты привез мне кота.
Ева стояла на лестнице, а Галахад обтирался о ее ноги. Она пошла к ним, и Рорк двинулся ей навстречу.
– Кто, кроме тебя, догадался бы, кто мог знать, что мне не хватает глупого старого кота? Кто, кроме тебя, мог это для меня сделать?
– Может, я для себя это сделал.
Ева покачала головой, взяла его лицо в свои ладони и посмотрела в глаза, в которых всколыхнулось все – и скорбь, и усталость, и любовь.
– Ты привез мне Миру и Галахада. Эх, надо было еще Пибоди и Фини до кучи. И Мэвис, чтоб прикольней было.
– Хочешь, привезу.
– О господи, – тихо воскликнула Ева и сделала то, что редко позволяла себе при свидетелях: прижалась губами к его губам и надолго застыла с ним в поцелуе, почувствовала, как он сжал в кулак пиджак у нее на спине. – Прости меня, пожалуйста.
– Нет, нет. Не хочу я, чтобы ты извинялась.
– Нет уж, извини. Тебе нужно было передохнуть, а я все не соглашалась. Ни тебе, ни мне не давала перевести дыхания. Все эти инструкции, порядок, логическое мышление. Все это так важно – и все это такая мутотень, – она прижалась к нему, позволила себе перенести на него часть своего веса. – Такая мутотень. Ну что ж, видимо, вот я и переведу дыхание. И пока еще все не выдохнула, скажу, что я тебя люблю, потому что скоро мне опять устроят мутотень.
Рорк прошептал ей в ответ что-то по-ирландски и едва заметно поцеловал в лоб.
– Но мы ведь к этому привычные, не так ли? A ghrá, ты такая бледная. Видите, она похудела, – сказал он Мире. – Всего пару дней прошло, но я то вижу.
120 
