ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Долгий путь к счастью

Очень интересно >>>>>

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>




  87  

Цергард говорил тихо, не очень уверенно, потому что непривычное это занятие – критиковать высший разум. И Гвейрана не хотелось обижать… Откуда ему было знать, что тот слушает его робкие сентенции с мстительным удовлетворением, и готов лично подписаться под каждым их словом! Но что сказать в ответ – не знал. В пору его юности из кандидатов душу вытрясали, прежде чем допустить до полевых работ. Что-то изменилось на Земле за последний десяток лет, здорово изменилось. И это уже начинало его беспокоить.

А насчет «шести сторон» и «выходного пособия» – это цергард Эйнер сказал лишь для красного словца. Потому что из еговедомства по давним, не им установленным правилам, уйти можно было лишь одним способом: боком и в топь. Причём без всякого «трибунала».

Обстановка резко усложнилась на седьмые сутки пути. Дождевые тучи пришли с юга, чёрные и страшные, рухнули проливным дождём, да с градом. Весеннего тепла как не бывало, но не в том беда. Напоённая небесной влагой топь взбухла, раскисла – не ступишь. Запад Акаранга превратился в сплошную непролазную трясину, и путникам поневоле пришлось взобраться на дорожную насыпь. Другого выхода просто не было.

– Будем идти не таясь, в наглую, – решил цергард Эйнер. – Если вести себя уверенно, никому в голову не придёт, что мы следуем без разрешения. Проскочим, если повезёт… Эх, чёрт возьми, от формы надо избавляться!

Он развязал свой узел. Тапри последовал его примеру.

– Совсем ведь новая была! – жалобно пошептал он, поглаживая напоследок гладкую чёрную ткань форменного кителя.

– Жизнь дороже! – горько вздохнул цергард, – Давай. Я сам.

Адъютант покорно протянул ему свёрток. Верховный цергард Федерации сполз по откосу вниз, нашёл подходящее окно, медленно погрузил вещи в жидкую трясину. Несколько минут постоял, последил, чтобы не всплыло, потом вылез наверх, вытер руки о дрянные монашеские штаны, и ещё раз вздохнул:

– Эх, сколько добра пропало!

…Метод его работал ещё целые сутки. Мнимые монахи трусили гуськом по опасно размытой, скользкой обочине, а мимо грохотали тягачи с боеприпасами и мобильными ракетными установками, навстречу колоннами плелась пехота. Солдаты были худыми, грязными и слишком уж молодыми.

Глядя на них, цергард Эйнер прятал злорадную усмешку. Средний призывной возраст в Арингораде давно уже составлял шестнадцать лет, но многие уходили на фронт и раньше. Квандор же до сих пор прочно удерживал семнадцатилетнюю планку – мог себе позволить. И очень этим гордился. Вся их пропаганда была на том построена: «наши дети не воюют!» Карикатуры печатали, разные. Например, как жирный и страшномордый, нисколько на себя не похожий цергард Азра за шиворот вытаскивает из-за парты и ставит под ружьё крошечного школьника – светловолосого и истощённого, с младенчески дебильноватой физиономией. Или как целый отряд подобных дебильчиков выходит из стен призывного пункта – сапоги до подмышек, каски сползли на нос, приклады волочатся по полу… А то ещё нарисуют всех девятерых Верховных, пугливо сбившихся в кучку, спрятавшихся за тощенькие спины всё тех же несчастных детишек.

Остальным Верховным соратникам не было никакого дела до происков вражеской пропаганды, но цергарда Эйнера, по молодости лет, эти глупые картинки раздражали ужасно. Ему, попавшему на фронт в четырнадцать, прошедшему с боями от квандорских до набарских границ, было совершенно непонятно, чем таким отличается шестнадцатилетний парень от семнадцатилетнего, что первого посылать под пули нельзя ни в коем случае, а второго – пожалуйста? Это во-первых. А во-вторых, его занимал вопрос: куда девается хвалёное чадолюбие квандорцев, когда они, даже без особой на то нужды, пускают свои «болотные танки» против отрядов камрских малолеток? Вот почему он тихо торжествовал, озирая длинные колонны квандорских юнцов, сгибающихся под непривычной тяжестью автоматов и вещмешков.

…А они всё брели, строй за строем, еле волоча ноги, поскальзываясь в жидкой грязи. По сторонам не глядели, только вниз. Обычно новобранцев, брошенных к передовой, обуревает множество самых разных чувств: от нетерпеливой жажды подвигов до животного страха за собственную жизнь. Но эти были слишком усталыми и заморёнными, чтобы испытывать какие-либо эмоции. И вид у них был обречённо-равнодушный, и не интересовало их больше ничего в этой жизни. Их пригнали из далёких северных провинций, воевать за землю, что была им чужой, многие из них даже государственного языка не понимали, говорили на диалекте народности вару.

  87