Последние отзывы

  26  

Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы сохранить равнодушный вид. Она чувствовала такую гордость! И помимо желания она прониклась глубокой симпатией к тому, кто ее так похвалил.

Когда же они взобрались на холм, Тарье просто разинул от удивления рот: внизу лежала деревня, а поблизости, на склоне, возвышался замок. Высокий, совершенно новый, красивый. Вдали на равнине виднелся большой город. Он спросил девочку, что это за город.

— Разве ты не знаешь? Это же Эрфурт!

Второй университетский город! Теперь он, по крайней мере, знал, в каком месте Германии находится. В Саксонии, пограничной области между католиками и протестантами. Не удивительно, что вокруг так неспокойно.

— Ты католичка или протестантка? — спросил он девочку.

— По-твоему, я похожа на католичку? — возмутилась она. — Похожа на этих папистов?

Ну, слава Богу! Хотя сам Тарье и не был особенно религиозным, его все-таки больше тянуло к протестантам. Вряд ли его пощадили бы, попади он в лагерь католиков.

Здесь ничто не напоминало о войне. Стоило пересечь гряду холмов, и он снова оказался в обжитой местности.

Тарье с трудом одолел остаток пути, и когда они подошли к высоким воротам замка, он долго не мог отдышаться.

— Пошли, — бессердечно теребила его девочка. — Нам нужно дальше.

Они опять пошли, и он опирался на ее маленькую, но весьма округлую руку. И тут из ворот вышла толпа людей.

— Корнелия, дитя мое, где ты была? — спросила молодая дама.

— Я гуляла и собирала весенние цветы, тетя Юлиана, — ответила девочка с оттенком самодовольства, какое и подобает доброму самаритянину. — Но я упала и сломала ногу, а этот бедняга вылечил ее. Он зашил мою ногу! И я спасла его, потому что он благородный человек и разбирается в медицине, и к тому же он не ел целую неделю, и он не наемник. Только немного глуповат.

Все окружили ее, стали обнимать и целовать, а Тарье в это время стоял, прислонившись спиной к дереву. Он медленно сползал вниз, в ушах у него звенел пронзительный голос Корнелии, старающейся перекричать всех и рассказать, какую необычайную храбрость она придет в себя.

Больше он ничего не помнил и очнулся в одной из комнат замка. Возле дивана, на котором он лежал, стоял накрытый стол, за которым сидела Корнелия и нетерпеливо ждала, когда он проснется.

— Ну, наконец-то! Ты ужасно много спишь! Им пришлось тащить тебя, и ты выглядел так глупо, когда твоя голова болталась на плече у слуги. Ешь!

Чистая и вымытая, она была очень хорошенькой.

Тарье ел и пил так осторожно, как только мог, а это были лакомые блюда и вино. Когда было съедено почти все, явилась молодая чета, тетя и дядя Корнелии. Они представились как граф и графиня Левенштейн-Шарффенек.

Он от души поблагодарил их.

— Это мы должны Вас благодарить, — сказал полковник граф Георг Людвиг Эберхардссон Левенштейн-Шарффенек, советник при шведском и венецианском посольствах, комендант Эрфурта. — Корнелия очень своенравная и самостоятельная молодая дама, подчас принимающая неожиданные решения. Но теперь Вы должны рассказать все как было. Обработка раны свидетельствует о Ваших необычайных познаниях в медицине. Кто Вы? Она говорит, что Вы дворянин. Но Ваш акцент нам не знаком.

— Я из Норвегии. Меня зовут Тарье, а вернее, Тургейр, Линд из рода Людей Льда, а что касается дворянского происхождения, то это преувеличение. Об этом я ей не говорил, я только сказал, что это звучит благородно, мои двоюродные братья и сестры дворянской крови, они происходят от датской баронессы Мейден, а я нет. Но, несмотря на это, именем Линд из рода Людей Льда можно гордиться.

Графиня Левенштейн кивнула.

— Нам известно, что норвежского дворянства больше не существует. Продолжайте!

— Хорошо. Я медик, мой дед был величайшим врачом Норвегии и, возможно, Дании. Я учился у него и в университете в Тюбингене. Я направлялся как раз туда, но война преградила мне путь, и никто не хотел помочь мне из-за моего иностранного акцента.

— Понимаю. Наемники Валленштайна — это настоящие разбойники. А в Тюбинген Вам теперь не попасть. Не доставите ли Вы нам радость, став нашим гостем до тех пор, пока у Вас не появится возможность продолжать Ваши занятия?

— Но я не хочу быть для Вас обузой! Я буду Вам очень признателен, если у меня будет возможность лечить в замке больных.

  26