19 
Это сравнение было, очевидно, выше интеллектуального уровня Руне, и он ничего не ответил. Вместо этого он спросил:
– Ты бы мог привести ее в больницу?
– Это будет затруднительно, она ведь ходит в школу…
– Но ведь теперь она не учится!
– Да, конечно, я совсем забыл, что сейчас каникулы! Я позвоню сегодня вечером моей родственнице Кристе, у которой сейчас живут сестры. А потом позвоню домой и спрошу об этом отца и мать. Да и саму Карине.
– Почему твои сестры не живут дома?
– Видишь ли…
Нет, еще не хватало, чтобы он сидел здесь и рассказывал о Тенгеле Злом этому калеке! Этому недоумку! Впрочем, нет, недоумком Руне не был. Он просто скрывал свой ум. Так что его можно было принять за кого угодно, в том числе за идиота или за гения.
– Это объясняется спецификой отношений в нашей семье… – сказал Ионатан, – Хотя ты можешь быть уверен, отношения между нами самые наилучшие, просто… Нет, в следующий раз! Во всяком случае, поговорю с Карине и со всеми остальными.
Руне кивнул и не стал ни о чем больше спрашивать.
Доставив свой груз в усадьбу, они взяли несколько ящиков яиц, масла и других продуктов.
На обратном пути Руне попросил Ионатана свернуть на узкую тропинку. Ионатан не осмелился протестовать.
В чаще леса их остановили двое.
«Дело плохо, – подумал Ионатан, – Но ведь у нас нет ничего, кроме яиц и… А что, если в ящиках, кроме этого, еще что-то?.. Тогда зачем было сворачивать на эту лесную тропинку?»
Сердце его тяжело билось. Руне же был совершенно спокоен. Мужчины подошли к грузовику. Открыв дверцу со своей стороны, Руне вылез из кабины и молчаливым кивком головы приветствовал их.
Мужчины тут же пошли в лес и принесли несколько тяжелых ящиков. Теперь Ионатан понял, что это были не враги: именно этих людей они и должны были встретить.
Он тоже вышел из кабины и помог погрузить три тяжелых ящика в кузов. Сверху на них поставили ящики с маслом и положили мешки с прошлогодней, теперь уже почти несъедобной капустой кольраби. На самый же верх положили мешки с углем для газового генератора.
Пока все это грузили, никто не сказал ни слова, и только потом Руне обменялся с мужчинам короткими репликами по поводу следующего места встречи, после чего они помахали ему рукой и скрылись в лесу.
Руне попросил Ионатана проехать чуть дальше, и они вскоре увидели разрушенную ферму. Там он повернул грузовик обратно, и они поехали домой.
До Осло они добрались без всяких препятствий. Были уже сумерки, а ночное движение по дорогам было запрещено. Неподалеку от Восточного вокзала их остановил патруль.
– Норвежские прохвосты, – пробормотал Руне. – Они наиболее энергичные. Предоставь дело мне!
– Уж не думаешь ли ты…
Руне покачал своей уродливой головой. Волосы его напоминали шерстяную пряжу на голове тряпичной куклы.
Ионатан с тревогой наблюдал за тем, как он вылез из кабины и заговорил с одетыми в форму дружинников норвежцами. Он так и не узнал, что сказал им Руне. Но оба дружинника в страхе отпрянули от него. И, отойдя на некоторое расстояние, они бросились бежать со всех ног.
Вскочив в кабину, Руне коротко произнес:
– Едем! Пока до них не дошло, что я сказал!
Ионатану оставалось гадать, не сказал ли он им о какой-то заразной болезни.
Только в следующую их поездку в Трёгстад он узнал, что в ящиках, которые они взяли в лесу, был радиопередатчик и другие средства связи. Если бы двое дружинников в Осло узнали, что они везут, Ионатана и Руне расстреляли бы на месте.
Мужчины, которых они каждый раз встречали в лесу, в окрестностях Трёгстада, переправляли груз через границу в районе Рёмскога. Они уходили в Швецию и возвращались обратно, доставляя бесценные материалы для движения сопротивления.
В дальнейшем планировалась переправка оружия. Но Ионатан об этом пока не знал. Руне же не говорил ни слова. Ведь семнадцатилетний юнец мог проговориться во время пыток.
В этот первый вечер Ионатан был совершенно измотан, когда, наконец, оказался в своей комнатушке. Но его испытания в этот день еще не закончились. К нему пришли. Мари нетерпеливо встала со стула, когда он вошел.
– Где ты был? – недовольно спросила она. – Я жду тебя уже несколько часов!
– Далеко, – неохотно ответил он. – А что ты делаешь в Осло? И почему не закрыла шторы, ты что, с ума сошла?
19 
