ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  43  

— Не исключено, что убийца — Кнупперс, — откликнулся Роман Григорьевич. — Я даже готов согласиться, что он стремился именно сорвать наведение портала, а не получить выгодный заказ, ведь в последнем случае было достаточно одного-единственного убийства, второе — явное излишество. Не понимаю одного: почему вы решили, что для этого он должен быть шпионом?

— Ну, как же? — Титу Ардалионовичу именно это казалось самым очевидным. — Ведь его цель — навредить враждебной державе, нам навредить! Зачем бы русскому человеку, преданному царю и Отечеству, препятствовать столь великому прожекту?

— О! — сказал на это Ивенский. — Русские люди порой бывают до того странными — и не догадаешься, что у них на уме! Но версию вашу мы проверим, она имеет право на существование. А теперь засыпайте, и не пугайте меня больше. Мне показалось, вы перестали дышать.

Тут Тит Ардалионович устыдился, и больше начальство в ту ночь не пугал — нашлись другие желающие.

Проснулся Роман Григорьевич оттого, что спиной ощутил на себе чей-то пристальный взгляд — была у него такая необычная способность, безошибочно чувствовать чужие взгляды. «Удальцев?» — была первая мысль, тут же отвергнутая: зачем бы Титу Ардалионовичу таращиться на него среди ночи? Воры? Или?…

Осторожно, притворяясь крепко спящим, Ивенский перевернулся на другой бок, взглянул из-под опущенных век…

Белые круглые глаза смотрели на него из темноты. Да, это определённо были не воры.

— Удальцев! — позвал Роман Григорьевич полушёпотом. — Эй! Проснитесь!

Тот вскочил, заспанно моргая.

— Удальцев, вы ЭТО тоже видите, или мне чудится?

— Да-а! — откликнулся юноша панически. — Это опять она! Ой, мамочки!

Но это была не она. Роман Григорьевич на всю жизнь запомнил глаза чёрной гончей — молочно-белые, без зрачка, будто бельмами закрытые. Глаза же ночного гостя, хоть и были белыми, но отливали желтизной, будто две маленькие луны. И зрачки у него имелись — большие, круглые, как у птицы, в окружении узкой и от этого почти незаметной серой радужки. Взгляд пришельца был вполне осмысленным, поэтому Роман Григорьевич решил пойти на переговоры.

— Ты кто таков? Зачем явился среди ночи? Вот городового кликну! — брякнул так, и самому смешно стало: можно подумать, ночные чудовища боятся городовых!

Послышалась возня, глаза часто заморгали.

— Я эта… Дяденька прислали! — голос был хрипловатым, нечеловеческим. Впрочем, чего можно ожидать от обладателя таких глаз? Не столько испуганный, сколько заинтригованный Ивенский потянулся к столику, зажёг лампу.

Верно говорят — у страха глаза велики, с перепугу можно и простого, безобидного домового за чёрную гончую принять! Да, это был именно домовой, обитатель пыльных запечий, тёмных подполий и чердаков. Ростом в аршин с малым, кожа серая, голова лысая, борода до пят, одет в серое, опрятно, но сам босиком.

— Зачем же ты людей по ночам беспокоишь? — напустился на него Роман Григорьевич, раздосадованный глупым своим испугом. — А ещё говорят, в дорогих гостиницах и домовые особые — степенные, не озоруют никогда! Утром велю хозяину, пусть зовёт колдуна, чтоб тебя с места сжил!

Домовой переполошился.

— Ай! Ай! Не надо колдуна звать, неповинного гнать! Ведь мы нездешние, с Васильева острова мы! Дяденька нас прислали, велели кой-чё передать!

Роман Григорьевич сел, завернувшись в одеяло. Велел раздражённо:

— Ну, так передавай, что велели, да убирайся, откуда пришёл! — ему отчаянно захотелось спать, наскучила вся эта мистическая канитель.

Тут домовой приосанился, прокашлялся, пригладил бороду и принялся обстоятельно излагать.

— Так что, призвали меня дядюшка и наказали: ступай, говорит, разыщи гостей московских, и передай. Поутру пусть непременно навестит меня старшой, сам-один. Переговорить надобно по делу, его ын-те-ре-суюшшему, — последнее слово далось ночному гостю явно не без усилия.

— Ясно, — кивнул Роман Григорьевич утомлено. Он слышал, что маги нередко используют мелкую нежить в качестве посыльных: и удобно — уж эти-то любого отыщут, из-под земли достанут, и слугам платить не надо, и секретность будет соблюдена. — Но неужели нельзя было утра дождаться, а? Будить-то зачем?

— Я ведь не будил, — отчего-то оробев, возразил домовой. — Вы, господин, сами пробудилися, а я стоял тихенько-тихенько, ждал. Разве бы я посмел будить? Я таких, как вы, страсть боюся!

  43