45 
— А! Явился! Ну, ступай в избу, — донеслось из глубины, и Роман Григорьевич пошёл на голос, моргая и стараясь ничего не задевать сослепу — после яркого утреннего света глаза не сразу привыкли к темноте. К счастью, за тёмными, без окон, сенями открылось помещение чуть более светлое, со слюдяным окошком под самым потолком. Гость — или пленник? — осторожно огляделся.
Это было очень диковинное место. Ах, как не походило оно на импозантные квартиры академических магов! А он ещё счёл старомодной обстановку в доме покойного Контоккайнена! Да по сравнению с логовом колдуна Ворона, она просто блистала новизной! С каждым шагом Роману Григорьевичу всё больше казалось, будто переступив порог этого дома, он канул в далёкое прошлое, во времена той самой княжеской Руси, когда никого не удивляло, если люди пропадали бесследно средь бела дня…
Здесь даже печи — обычной, русской печи, непременной принадлежности каждой уважающей себя избы, не имелось, её заменял какой-то архаичный каменный очаг без дымохода — потолок сделался бархатно-чёрным от многовековой копоти. Мебель была чрезвычайно грубой и массивной, такую теперь и в самой глухой деревне, пожалуй, не встретишь: длинный стол на ногах-брёвнах, лавки по стенам, лежанка, покрытая медвежьей шкурой, длинные полки из неструганной доски. На этом древнем, примитивном фоне выделялся сундук, тоже древний, но весьма искусной работы: красиво окованный и расписной. Правда, краски потемнели настолько, что ничего было не разобрать, от этого изображение казалось зловещим.
Через всю клеть — назвать это убогое помещение «комнатой» или «горницей» язык не поворачивался, из угла в угол, в перекрест, были протянуты две верёвки, плотно увешанные чем-то неприятным. Будто бельё после стирки, свисали с них какие-то безглазые куколки, кикиморки, скрученные из тряпок, одни за ноги, другие за голову подвешенные. Мотались чуть не до пола пучки сухих трав и отвратительного вида кореньев, связки крысиных хвостов (по крайней мере, так показалось Роману Григорьевичу), ещё много всякой всячины, вовсе ни на что не похожей — приходилось сквозь неё пробираться, задевая то плечом, то головой. Поэтому хозяина дома он заметил те сразу, тот сидел в самом дальнем и тёмном углу, в современном, как ни странно, кресле на гнутых ножках, и выжидающе наблюдал за гостем.
— Моё почтение! — не без раздражения сказал ему Ивенский, и, не дождавшись приглашения сел на лавку, даже шапки не сняв. Раз в этом доме не принято встречать гостей, решил он, значит, и гости не обязаны утруждать себя соблюдением приличий. — Чем обязан приглашением? У вас есть сведения по убийству мага Контоккайнена, и вы желаете поделиться ими с властями?
Внешность колдуна на него особого впечатления не произвела. В воображении своем он уже успел создать образ древнего как мир, безобразного, почти утратившего человеческий облик старца — вонючего, дремуче-бородатого, бородавчатого и возможно даже параличного. Человек в кресле на вид казался немногим старше его папеньки Григория Романовича. Одежду носил чёрную, но вполне приличную, на улице его можно было бы принять за преуспевающего трубочиста, догадайся он надеть цилиндр на свою чёрную с благородной проседью голову. Бороду колдун брил, усы тоже; из всей растительности на узком, хищном лице его выделялись лишь брови, очень густые, низко нависшие над злыми, дурной зелени глазами. Крупный крючковатый нос и впрямь придавал ему изрядное сходство с вещей птицей. В общем, внешность его с полным основанием можно было назвать «магнетической», и скучающим дамам средних лет она показалось бы весьма привлекательной. Но Ивенский ожидал другого и был разочарован.
— Так что вы имеете сказать по делу?
— Имею, имею что сказать, — усмехнулся колдун, откинулся на спинку кресла и изучающе воззрился с а гостя. — Так вот ты каков, Ивенский Роман Григорьевич… Забавно…
Его вызывающе-бестактное поведение начинало раздражать не на шутку. Ещё никому и никогда Роман Григорьевич не казался забавным. Каким угодно, только не забавным!
— Вот что, любезный, — процедил он холодно. — Я рад, что мой визит вас развлёк, но вынужден напомнить, что я здесь с несколько иной целью. Мне и так пришлось поменять свои планы в связи с вашим… гм… приглашением, так что давайте перейдём к делу, или разрешите откланяться.
— Ну, к делу так к делу, — зыркнул глазом колдун. — Вот что я скажу тебе, человече! Держись-ка ты от этого дела в стороне. Закрой его поскорее, как нераскрытое, да и езжай куда-нибудь с глаз долой — на Кавказ, или подальше, за границу. Не то раздавят тебя, как букашку раздавят, помяни моё слово! Не туда ты ввязался, мальчик!
45 
