176 
Как ни странно, но она соскучилась по Натану больше, чем по дому, а ведь он был всего лишь в соседней комнате.
Ковер приятно ласкал босые ноги Клариссы, когда она шла к двери. Она тихо постучала по золоченому барельефу у косяка, подождала чуть-чуть и постучала снова.
— Натан? — негромко позвала она.
Потом опять постучала и опять позвала. Он не откликнулся, и тогда Кларисса приоткрыла дверь и заглянула в смежную комнату. Там горела только одна свеча.
Натан опять пребывал в состоянии отрешенности. Он сидел в кресле и безучастно смотрел в никуда. Кларисса постояла у двери, прислушиваясь к его размеренному дыханию.
В первый раз, увидев, что он сидит прямой как палка и не мигает, она перепугалась, но Натан заверил ее, что занимается этим едва ли не всю свою жизнь. Он не рассердился в тот первый раз, когда она начала трясти его, думая, что с ним что-то случилось.
Натан вообще никогда на нее не сердился. Он неизменно относился к ней с уважением и добротой — две вещи, о которых Кларисса всегда мечтала и в которых ее соотечественники ей отказали. А чужестранец дал их ей без труда.
Кларисса снова позвала его по имени. Натан моргнул и посмотрел на нее.
— Все хорошо? — спросил он.
— Да. Простите, если я помешала вашим размышлениям.
Натан отклонил ее беспокойство:
— Нет-нет.
— Видите ли, я подумала… Вы мне не поможете… расстегнуть платье? Я не могу достать крючки на спине, а если я лягу так, платье помнется.
Натан прошел за ней в спальню. Кларисса погасила лампу у шкафа, и горела только та, что была у кровати.
Кларисса обеими руками подняла волосы, а Натан принялся расстегивать крючки на корсете. Клариссе было хорошо оттого, что он рядом.
— Натан? — прошептала она, когда он расстегнул последний крючок, и испугалась, что он спросит — что это за грохот? — и ей придется ответить, что это стучит ее сердце.
Она повернулась, придерживая на груди платье.
— Натан, — набравшись храбрости, она посмотрела в его изумительные глаза, — Натан, мне так одиноко…
Он нахмурился и положил свою большую ладонь на ее обнаженное плечо.
— Ну что ты, моя дорогая. Я же в соседней комнате.
— Я знаю. Я имею в виду иное одиночество… Не знаю, как это выразить… Когда я остаюсь одна, то начинаю думать о том, что мне предстоит сделать, чтобы помочь тем людям, о которых вы говорили, и такие ужасы лезут в голову, что…
Натан перебил ее:
— Часто думать о чем-то гораздо неприятнее, чем это делать. Ты и не думай. Наслаждайся большой кроватью и красивой комнатой. Кто знает, может быть, завтра нам придется ночевать в канаве.
Кларисса кивнула. Она была вынуждена отвести взгляд от его глаз, чтобы не утратить решимости.
— Натан, я знаю, что я обычная женщина, но вы заставили меня чувствовать себя особенной. Красивой… Желанной.
— Ну, как я уже говорил…
Она приложила палец к его губам, и он замолчал.
— Натан, я действительно… — Кларисса посмотрела в его замечательные глаза и сказала совсем не то, что собиралась: — Натан, боюсь, вы слишком сногсшибательный мужчина, чтобы я могла устоять. Вы проведете ночь в этой большой кровати, рядом со мной?
Легкая улыбка тронула его губы:
— Сногсшибательный?
— Очень. — Кларисса кивнула и почувствовала, как качнулись ее завитые локоны.
Натан продолжал держать ее за талию, и от этого сердце Клариссы забилось еще быстрее.
— Кларисса, ты мне не должна ничего. Я вывез тебя из Ренвольда, но в обмен ты обещала помочь мне. Кроме этого, ты ничем не обязана мне.
— Я знаю. Это не…
Кларисса поняла, что ей не нужно ничего объяснять.
Она привстала на цыпочки, обвила руками его шею и прижалась губами к его губам. Натан притянул ее к себе, и Кларисса почувствовала, что тает в его объятиях.
Натан отступил.
— Кларисса, я стар. Ты — молодая женщина. Тебе не нужен старик вроде меня.
Как долго она страдала от того, что думала, будто слишком стара для любви, как часто чувствовала себя несчастной от этого! И вот теперь этот мужчина, этот замечательный, яркий, красивый мужчина говорит ей, что она слишком молода для него.
— Натан, я хочу, чтобы вы бросили меня на кровать, сняли с меня это диковинное дорогое платье и любили меня, пока я не услышу, как поют добрые духи.
176 
