204 
Правда, Зедд и Энн не были членами племени, так что, вероятно, эта мягкость на них не распространялась.
Зедд опять наклонился к Энн:
— Эти люди не причинят нам вреда, не забывай об этом. Если они откажутся нас забрать, нантонги прикончат нас прямо здесь, лишь бы не вести назад в деревню.
— Сначала ты хочешь, чтобы я возилась в грязи, а теперь заявляешь, что я должна быть пай-девочкой?
Зедд улыбнулся:
— Только до тех пор, пока наши новые хозяева не заберут нас от прежних.
Вождь доаков сел перед ними на корточки, пощупал мускулы Зедда и неодобрительно хмыкнул. Потом он пощупал мускулы Энн и издал звук, который говорил о том, что он доволен.
Энн подняла бровь.
— Кажется, я больше ему подхожу, чем тощий старик.
Зедд улыбнулся.
— Это верно. Тебе дадут работу потяжелее.
Энн помрачнела.
— Что это значит?
Зедд шикнул на нее. Другой доак сел на корточки рядом с вождем. На голове у него были козлиные рога, а все тело увешано ожерельями. Ожерелья свисали у него между ног, охватывали шею, запястья; сделаны они были из зубов, бусинок, костей, глиняных черепков, металлических кружочков, золотых монет и прочего мусора. Кроме ожерелий, он был увешан маленькими кожаными мешочками и разными амулетами. Это был шаман доаков.
Шаман знаками попросил Зедда вытянуть руки вперед и не опускать их. Часовые приставили копья к спине волшебника, а шаман вынул из кожаного мешочка веревочки, сплетенные из стеблей травы. Бормоча какие-то заклинания, он обвязал их вокруг запястий Зедда, а потом проделал то же самое с Энн.
— Что это еще такое? — подозрительно спросила она.
— Трава связывает нашу магию. Нантонгам ничего такого не требовалось, чтобы сделать нашу магию бессильной, но у доаков не так. У этого шамана есть дар. Можно назвать его волшебником доаков. — Зедд искоса поглядел на Энн. — Точнее сказать, он у них как твои сестры Света с их ошейниками. И эти браслеты, как ошейник, не снимешь.
Тем временем нантонги забрали свое оружие, одеяла, двух козлят и поспешно ретировались.
Вождь доаков наклонился к Зедду и что-то сказал. Когда Зедд нахмурился и пожал плечами в знак того, что не понимает, вождю пришлось прибегнуть к языку жестов. Он показывал, как роет землю, задыхался от летней жары и дрожал от мороза. Зедд многого все равно не понял, но суть уловил.
Он повернулся к Энн:
— Итак, эти парни нас выкупили. Мы должны работать на них два года, чтобы возместить затраты и, разумеется, моральный ущерб.
— То есть мы проданы в рабство?
— По сути, да. Но только на два года. Весьма щедро с их стороны, особенно если учесть, что нантонги собирались вообще нас убить.
— Может быть, мы заплатим им выкуп?
— Для доаков это наш персональный долг, и он может быть возмещен только нашим персональным трудом. Доаки смотрят на это так: они вернули нам жизнь, и, чтобы выразить свою благодарность, мы должны принять участие в их жизни. И убирать за ними.
— Убирать? Мы должны убирать за этими дикарями, чтобы возместить наш долг?
— Я полагаю, на практике это означает, что мы должны им готовить, служить им носильщиками, шить одежду, ухаживать за скотиной и все такое прочее.
Словно в подтверждение того, что говорил Зедд, один из доаков указал на мехи с водой.
— Чего он хочет? — спросила Энн Зедда.
Зедд пожал плечами:
— Чтобы мы несли их воду.
Кроме мехов, на пленников навьючили оставшиеся одеяла.
— Ты хочешь сказать, — прорычала Энн, — что Первый Волшебник Срединных Земель и аббатиса сестер Света были проданы в рабство за несколько одеял и двух козлят?
Понуждаемый пинками, Зедд двинулся за доаками.
— Я тебя понимаю, — сказал он через плечо. — Впервые на моей памяти доаки переплатили.
Зедд споткнулся и уронил половину своего груза. Пытаясь восстановить равновесие, он угодил в колючий кустарник. Нагнувшись за одеялами, валяющимися в луже воды из лопнувших мехов, он поскользнулся и встал коленом на одеяло. Под одеялом оказались ягоды, и Зедд их раздавил.
— Простите, ребята. — Он сделал извиняющийся жест доакам, которые смотрели на него в ужасе. — Мне жаль.
Доаки замахали руками, требуя, чтобы он немедленно все подобрал.
— Я же сказал — простите, — повторил Зедд, забыв, что они его не понимают, и принялся собирать мокрые одеяла. Он поднял то, под которым оказались ягоды, и растянул его, любуясь полученным эффектом. — Взгляни, дорогая, какой чудесный цвет. У нас не умеют так красить!
204 
