84 
Униженный до последней степени, Садрагезиль пожаловался Хлотарю, который отдал приказ арестовать своего сына. Дагоберт, отлично понимавший, что у него нет ни малейшего шанса на снисхождение сурового отца и бесполезно выдавать свой поступок за простую мальчишескую шалость, попросту взял да и сбежал в Сен-Дени, где укрылся в маленькой часовне. Несколько живущих при ней монахов оказали королевскому сыну самый радушный прием.
– Когда я стану королем, – пообещал Дагоберт, – я превращу эту часовенку в большое аббатство!
Он попытался примириться с отцом, вступил с ним в переговоры и весьма преуспел в них. Это, несомненно, должно быть поставлено в заслугу таланту юного дипломата. Теперь он чувствовал себя счастливым. Он направлялся в Мец, где ему предстояло взять в руки бразды правления. Это была двойная удача. Примирившись с человеком, благодаря которому Дагоберт появился на свет божий, он все же предпочитал находиться от него на солидном расстоянии! К тому же он получал возможность доказать, на что способен. Ему, пятнадцатилетнему отроку, была доверена ответственность за целое королевство!
Погода стояла превосходная. Только начинавшаяся весна пробудила к жизни нежные зеленые листочки. На лугах пестрели яркие цветы. Окрашивались прелестным румянцем щеки девушек… Ах, юность, немудрено, что Дагоберта в этом мире интересовали именно девушки. Впрочем, он умудрялся делить этот интерес. Лошади тоже весьма занимали его.
Сын короля франков знал, что хорош собой, высок и отменно сложен. Его каштановые волосы и голубые глаза, нередко принимавшие совершенно ангельское выражение, неотразимы для юных дев и в Нейстрии, и в Австразии, и в Бургундии. Он по праву мог приписать интерес к себе собственным достоинствам, а отнюдь не королевскому происхождению. Девушкам он на самом деле очень нравился…
Когда кавалькада приближалась к опушке густого леса, Дагоберт вдруг заметил очаровательную девушку, при виде которой его сердце забилось сильнее. Она не была роскошно одета и уж, конечно, не принадлежала к местной знати. Как раз наоборот, какие-то ветхие, латаные-перелатаные лохмотья едва прикрывали крепкое свежее тело. Главным драгоценным украшением красавицы были изумительные густые волосы, отливавшие золотом в солнечных лучах.
Она сидела перед хижиной, крытой соломой, и плела из прутьев корзины. Увидев всадников, она вскочила и собралась бежать, видимо, испугавшись.
– Эй! Куда ты? Не убегай! – окликнул красотку Дагоберт. – Мы не сделаем тебе ничего плохого! Скажи-ка нам лучше, кто ты такая?
Девушка, услышав, что ее окликнули достаточно приветливо, остановилась. Впрочем, двое из вассалов Дагоберта уже спешились на случай, если она передумает. Раз так хочет хозяин, надо задержать девицу. А она тем временем подняла на принца взгляд своих ореховых глаз, и было видно, что все-таки она перепугана и что вот-вот расплачется.
– Меня зовут Бертиль, сеньор. Местные жители прозвали меня Голубкой.
– До чего же тебе идет это прозвище! А скажи-ка мне, Голубка, где твой отец?
– Умер, добрый сеньор. Его затоптал свирепый кабан, который живет в этом лесу. А моя матушка умерла, когда я родилась…
– Значит, ты живешь совсем одна?
– Да, сеньор, одна. Плету вот такие корзины и продаю их, чтобы заработать себе на хлеб…
Надо же! Все складывалось как нельзя лучше… Дагоберт был решительным парнем. Просто немыслимо упускать подходящий случай, тем более когда он сам подворачивается! Эта прямо-таки ослепительная девушка живет в полном одиночестве! И Дагоберт со всей вкрадчивостью и нежностью, на какую только был способен, спросил Голубку:
– Ты будешь моей подружкой? Я сам прослежу за тем, чтобы у тебя всегда было все, что тебе нужно…
Какая девушка откажется последовать за таким обольстительным и богатым, молодым да красивым. Голубка, станем и мы называть ее так, в жизни не читала волшебных сказок, но только полная дура откажется схватить судьбу за хвост. Голубка отнюдь не была глупенькой. Она, конечно, радостно согласилась пойти хоть на край света за своим прекрасным принцем. О чем жалеть – о корзинах, о лачужке? Позади одного из вассалов принца Голубка ехала до ночлега. Там нашлись и наряды и благовония, хотя времена были простыми и всякие тонкости были не в почете.
Голубка стала наложницей юного королевского сына. Право же, недурно для простой крестьянской сироты. Жизнь улыбнулась ей. Это была счастливая прелюдия к истории любви, которая продлилась долгие годы.
84 
