44 
— Ах девушка, девушка, какую глупость вы чуть было не натворили! — произнес он. — Ну разбили бы вы сосуды и что бы было? Бедным душам все равно пришлось бы возвращаться — ведь они связаны словом. Если вы действительно хотите им помочь, то позвольте мне предложить вам одну сделочку. Почему бы вам не продать мне свою душу? Я уже давно к вам присматриваюсь. Ваша душа мне очень нравится. Я бы убрал ее в особый, самый чистый сосудик. Да вы не волнуйтесь, это было бы еще не скоро. У вас вся жизнь впереди. Я бы дал вам что угодно: власть, деньги, любые удовольствия. А главное, я отпустил бы гусара с его возлюбленной на свободу. Ну как, вы согласны? Ах, простите, вы же не можете говорить!
Фесандопулос вновь дунул на девочку, и, покачнувшись, она едва не упала. Все её тело стало ватным, руки и ноги пощипывало. Теперь ей стало ясно, зачем Фесандопулос был откровенен с ней: он с самого начала хотел заключить с ней сделку. Прежде Катя редко задумывалась о своей душе, но теперь при одной мысли, что ей придется сидеть в этом тесном сосуде, а потом быть принесенной в жертву, она почувствовала ужас и омерзение. Но ведь князь Багрятинский, Ольга и еще двадцать семь душ были уже в заточении. Имела ли она право бросить их на произвол судьбы? Но вступать в сделку с Фесандопулосом тоже нельзя -маг точно обманет и, взяв ее душу, наверняка не отдаст ни одну из тех, что у него в плену.
Старик смотрел на девушку испытующе, с беспокойством ожидая ответа. Но Катя недаром прочитала в свое время три сотни детективных романов. Если ее душа и была чистой, но уж наивной она точно не была.
— Вы обманете! — уверенно сказала девушка. — Я вам не верю. Вы не отпустите гусара с его возлюбленной на свободу, потому что тогда у вас снова будет только двадцать восемь душ.
Катя ожидала, что Фесандопулос будет клясться и божиться, что отпустит, но он не стал этого делать.
— Ах девушка, девушка! — вскрикнул он таким тоненьким голоском, что можно было поверить, что он и вправду возмущен. — Разве в вашем юном возрасте можно быть такой расчетливой? Подумайте еще немного, во всяком случае мое предложение остается в силе. Даже если бы я вас и обманул, ваш благородный порыв отдать душу за ближнего был бы прекрасен сам по себе и ценность его в моральном аспекте от моего обмана даже возросла бы. Подумайте об этом!
«Я-то подумаю… Но подумаю о том, как добраться до твоего шкафчика, и отпустить всех на свободу,» — решила про себя девушка.
Заметив лежащий на полу датчик, тот самый, что выпал из руки Кати, когда он ее схватил, Фесандопулос поднял его и рассматривая, поднес близко к глазам. Катя бросила быстрый взгляд на прицепленный к проводу прибор. Его стрелка резко отклонилась вправо, показывая недюжинную психическую энергию мага, но всё же она не доставала красного сектора, как было в случае с собаками. Это означало, что старик сохранял пока независимость от Аттилы.
— У меня у вам вопрос. Можно? — сказала она.
— А то как же-с! Пожалуйсте-с! — маг с алчностью взглянул на нее, соображая, не передумала ли она насчет души.
— Нет, не передумала. Я хочу спросить про призрак. Почему вы пришли к нам, когда мы разбили кувшин? — спросила она.
— Я почувствовал, что вы выпустили на свободу одного из древних опасных духов. Мне интересно стало посмотреть, где он томился все эти годы, вот я и пришёл, — сказал Фесандопулос.
— А вы знаете, чей это дух?
— Не знаю, да так ли это важно? В мире полно древних духов. Связываться с ними опасно, но мне они не причиняют вреда, — равнодушно сказал Фесандопулос.
— Вы в самом деле не знаете, что мы выпустили дух Аттилы? — удивилась Катя.
Едва она произнесла имя, как старик вздрогнул, будто она вонзила в него нож. Его зрачки расширились, а сам он подался вперёд.
— Аттилы? — переспросил он хрипло.
— Ну да, Аттилы, повелителя гуннов.
— Ты всё врёшь, глупая девчонка! Никто не знает, где его могила! — прошипел старик, разом утрачивая всё своё достоинство и наносную вежливость.
— Я не глупая девчонка! — обиделась Катя. — Могильник Аттилы нашли двадцать лет назад на дне Дуная. Его раскопали, а кувшин, в котором оказался дух, взял в свою коллекцию дедушка Сергея Штукина. Разумеется, он не знал, что в нем призрак Аттилы. Думал, греческие благовония.
Но Фесандопулос уже не слышал ее. Он стиснул руками виски и как загнанный зверь заметался по комнате, бормоча:
— Судьба… от нее не ускользнёшь… столько веков… никогда не думал, что вновь его увижу… случайности нет, только воля небес…
44 
