Особенно,... 
86 
Но о Клюни вопреки пережитому разочарованию Рено хранил яркие воспоминания – его поразило богатство обители, великолепный собор Святого Гуго, самый большой и самый высокий в Европе, украшенный богаче и лучше всех! Там его ждал и другой, куда более удивительный сюрприз – он встретил Бодуэна Константинопольского вместе со всей свитой, включая и волынщика. Бодуэн сопровождал Иннокентия. Получив от папы личное благословение, Рено с глубочайшей радостью преклонил колени перед тем, кто вырвал его из лап роковой судьбы. Бодуэн поцеловал Рено с присущей его сердцу теплотой и поздравил с осуществлением заветной мечты. А уж потом Рено попал в объятия своего друга Гильена д’Ольнэ. Им столько нужно было рассказать друг другу, что, сказать по чести, высокие речи, которые говорились высокими персонами на этой встрече, пролетели мимо их ушей. Для них главным было одно: в Париж они возвращаются вместе. Людовик пригласил к себе Бодуэна, решив, что окажет своему несчастному кузену поддержку, так как в крестовый поход, о котором он уже объявил во всеуслышание (чем несказанно обрадовал папу), они двинутся по морю, а не по суше.
Но на какой-то миг друзья снова чуть было не разлучились. И вот по какой причине. Граф Прованский, отец Маргариты, умер, не успев выдать замуж свою самую младшую дочь Беатрису, чьей руки теперь добивались очень многие знатные сеньоры. Однако ее дядя, архиепископ Лиона Филипп Савойский, прибыв в Клюни вместе с папой, выразил желание, чтобы ее обвенчали с юным Карлом Анжуйским, дав при этом понять, что его сестра, овдовевшая графиня Прованская, пока не готова к такому решению и ее придется к нему склонить. Карл тут же выразил готовность отправиться в Форкалькье в сопровождении небольшого отряда крепких воинов, выделенных ему из королевского эскорта. Робер д’Артуа, всегда готовый пуститься в путь, когда будущее сулило поединки, тут же предложил себя в спутники младшему брату, но Людовик отказал ему:
– Мы не уроним свою честь, если покажем, что сильны, но разгонять при помощи силы претендентов на руку графини Прованской мы не собираемся. Монсеньор епископ Лионский внушит больше доверия и будет спутником более миролюбивым, чем наш любимый и воинственный брат.
Карл Анжуйский отправился свататься к юной Беатрисе без Робера, а значит, и без Рено. Спустя три месяца он торжественно привез молодую жену во дворец на острове Ситэ, где в их честь был дан не один блестящий праздник, к несказанной радости Маргариты, которая была счастлива вновь жить рядом с любимой младшей сестрой…
Как только Бодуэн прибыл в Париж, граф Робер распорядился, чтобы Рено служил своему прежнему господину до тех пор, пока тот не уедет в Константинополь. С Бодуэном Рено посетил Англию, чтобы получить денежную помощь от английского короля. Неведомо почему, но Генрих II тоже расщедрился. В Англии Рено увидел еще двух сестер Маргариты и нашел, что они куда менее красивы. При этом он немного лукавил, потому что ни одну из них невозможно было назвать дурнушкой. Затем он вместе со своим господином отправился в Намюр в северные поместья де Куртене, чтобы заключить договор о передаче прав на маркизат Бодуэну. А потом император навестил замок Гатине, права на который передал жене, императрице Марии, в случае если она переживет его, и где ему нужно было уладить дела с вассалами и разрешить их тяжбы властью сеньора. А Рено не без волнения вновь увидел края своего детства. Побывал он и возле Забытой башни, где собственноручно похоронил того, кто подарил ему будущее и настоящее, – Тибо де Куртене, которого отныне все считали его отцом.
Он хотел поехать туда один, но пришлось взять с собой и своего неизменного спутника, которым стал Жиль Пернон, следовавший за ним повсюду тенью на расстоянии длины меча. Пернон был не просто оруженосцем Рено, он привязался к нему, как к сыну, и поэтому заботился и оберегал его неусыпно и неустанно. Разве мог он отпустить его одного блуждать по незнакомому лесу? Да никогда в жизни!
Рено поначалу не слишком обрадовался навязчивости друга, но потом возблагодарил за это небеса. Оказалось, что у Пернона удивительный дар: он никогда не сбивался с пути и умел находить дорогу даже в тех местах, где никогда не бывал. Благодаря его чутью и весьма скудным сведениям, которые Рено удалось выудить из своей памяти, они добрались до башни, ни разу не заплутавшись.
Разглядев среди деревьев небольшой холмик с грубым самодельным крестом над ним, Рено почувствовал слезы на глазах и, решив из почтения не подъезжать к могиле на лошади, приготовился спешиться, но тут Пернон прошептал ему:
86 
