42 
Наслаждение достигло почти ужасающей силы. Слишком много, слишком сильно, слишком быстро…
Неожиданно Маккенна выругался и резко оторвался от нее.
Уставившись на него, Алина прислонилась спиной к стене, ноги ее грозили подогнуться. Оба они дышали тяжелыми, резкими рывками, а неудовлетворенное желание наполняло воздух словно пар.
Наконец Маккенне удалось заговорить. – Возвращайся в дом, - сказал он охрипшим голосом, - пока я могу позволить тебе уйти. И подумай о том, что я тебе сказал.
Алине понадобилось несколько минут, чтобы взять себя в руки и вернуться на бал. Она надеялась, что ей удалось спрятать душевное волнение за маской обманчивого спокойствия – похоже, никто не заметил, что что-то неладно, когда она приветствовала гостей и с напускным весельем болтала о пустяках и смеялась. Только Маркус, окинувший ее задумчивым взглядом прищуренных глаз с другого конца бального зала, заставил ее осознать, что на щеках ее выступили красные полосы жара. И, конечно, Адам, который появился у ее левого локтя и заглянул ей в лицо со сдержанным беспокойством.
- Я хорошо выгляжу? – прошептала она ему.
- Кроме того, что ты как всегда восхитительно прекрасна, - сказал Адам, - ты немного раскраснелась. Что случилось между вами двумя? Вы поссорились?
Гораздо больше, чем поссорились, подумала она сокрушенно. Этот поцелуй… терзающее удовольствие, какого она не испытывала никогда раньше. Годы томления и фантазий переросли в неприкрытую жажду. Казалось невозможным скрывать под холодностью кипящее внутри желание, стоять, когда колени изъявляют тревожное намерение подогнуться, невозможно притворяться, что все так, как должно быть… когда на самом деле не так.
Этот поцелуй, полный взаимного желания узнать, какие перемены произошли за десять лет жизни врозь. Маккенна представлял угрозу для Алины во всех отношениях, и все же почему-то она точно знала, что готова сделать любой неправильный выбор, пойти на любой неоправданный риск, на все в тщетной попытке унять свою потребность в нем.
- Адам, - проговорила она, не смотря на него, - ты когда-нибудь хотел чего-нибудь так сильно, что готов был сделать что угодно, чтобы это получить – даже сознавая, что это для тебя плохо?
Они медленно прогуливались вдоль дальней стены бального зала. - Конечно, - ответил Адам. – Все без исключения по-настоящему приятные в жизни вещи вредны – и чем вреднее - тем приятнее.
- Не слишком-то ты мне помогаешь, - строго сказала Алина, пытаясь сдержать внезапную улыбку.
- Ты бы хотела, чтобы кто-то дал тебе разрешение сделать то, что ты заведомо решила сделать? Это поможет успокоить твою нечистую совесть?
- По правде сказать, да. Но никто не может сделать это для меня.
- Я могу.
Она неожиданно рассмеялась. – Адам…
- Настоящим позволяю тебе поступать, как тебе угодно. Ну что, чувствуешь себя лучше?
- Нет, просто напугана. И как мой друг, ты должен делать все возможное, чтобы удержать меня от ошибки, которая принесет мне только боль.
- Боль ты уже испытывала, - подчеркнул он. – Теперь ты можешь получить удовольствие от совершения ошибки.
- Боже мой, - прошептала Алина, крепко сжав его руку, - ты так ужасно на меня влияешь, Адам.
- Пытаюсь, - пробормотал он, улыбаясь ей сверху вниз.
Гидеон брел к террасированным садам позади особняка по выложенной каменными плитами тропинке, огибавшей ряд искусно обрезанных тисовых деревьев. Он надеялся, что свежий воздух удержит его от искушения. Ночь еще только начиналась, и ему нужно было слегка повременить, прежде чем напиваться. Позже, когда гости разойдутся на ночь, он сможет дать волю жажде и как следует набраться. К несчастью, ему все еще нужно было продержаться в здравом уме пару часов.
Несколько стратегически разбросанных садовых фонарей давали достаточно света для вечерней прогулки. Бесцельно блуждая, Гидеон добрел до небольшой мощеной площадки с изумительным фонтаном, построенным в середине. К своему удивлению, он увидел девушку, которая плавно двигалась по площадке. Казалось, она наслаждается далекой музыкой, доносящейся из окон бального зала. Тихо напевая, она скользила в смутном подобии вальса, изредка останавливаясь, чтобы отхлебнуть вина из бокала. Мельком увидев ее профиль, Гидеон осознал, что это была не девушка, а молодая женщина с прелестными, хоть и ничем не примечательными, чертами.
42 
