126 
Сны всегда обрываются до того, как он прыгает. Они не кошмары, они… предупреждение?
И сейчас, вцепившись в его руки - близко, как же близко он - Кэри запрокидывает голову, смотрит… устал. Наверняка работает по ночам, а спит в мастерской, выбирается лишь затем, чтобы появиться в ее, Кэри, дома.
Он ведь обещал научить ее танцевать.
- Девочка моя, - нос к носу, глаза в глаза и странно, и жутко, и хочется отступить, возвращаясь за разрушенную границу, но Кэри не позволят. - Да, на тебя будут смотреть все и… это очень неприятно.
Левая рука в перчатке, а правая - голая.
Горячая.
И пальцы ее ловят пульс Кэри.
- Но увидят они…
…белую цаплю. Платье из альвийского шелка уже почти готово.
И на альвийский же манер.
- …увидят, - шепчет Брокк. - Очень красивую женщину… тебе не нужно оглядываться в зеркала. Закрой глаза.
- Зачем?
- Поверь. И закрой.
Он отпускает Кэри, но уходит недалеко. Держится рядом, держит за руки, бережно, нежно почти.
…две недели прошло. Но памятью о том полете есть маска в шкатулке и сама шкатулка из темно-красного живого бука. Посеребренные птичьи перья ожерельем.
Вкус ветра.
И куст льдистых роз, которые доставили на следующий день.
Закрыть глаза…
- Не подсматривай, - она ощущает мягкое прикосновение шейного платка, который пахнет Брокком. - Просто слушай себя… позволите, леди?
Он снова задает этот вопрос, зная ответ наперед… и позволит.
Рука в руке.
- Слушай музыку…
…слушает. Музыка пробивается сквозь запертую дверь. А из окна видна подъездная дорога, освещенная бумажными фонариками. Их развешивали весь день, и Кэри, забравшись на подоконник, наблюдает за гостями…
…рука в руке.
Надежная опора. Путь для двоих и остановка. Шаг назад, почти разрывая сцепленные пальцы. И шаг вперед, сплетая вновь. Полупоклон.
И разворот.
Остановка, которую играют скрипки. Кэри помнит нервозные их голоса. Странная тревога… уходит. Брокк рядом. А музыка смолкает. И в наступившей тишине она слышит громкий стук его сердца. Кажется, Брокк сам нарушил правила танца. Стоит слишком близко.
- Ты…
- Я, - он наклоняется.
Странно, не видеть его, но знать, что он делает. И тянуться навстречу.
Рука еще в руке.
И уже на его груди. Под пальцами мягкая ткань рубашки… он не любит носить жилеты, говорит, что они - глупая блажь, сродни корсетам, но на самом деле ему просто сложно с пуговицами управляться. На жилетах они мелкие, тугие.
Какие несвоевременные мысли.
- Кэри…
- Да?
Губы касаются губ. Так робко. И мягко.
Наверное, это еще не поцелуй… или уже все-таки… на сей раз без привкуса льда… и все равно голова кружится. Хорошо, что он держит.
И Кэри сама цепляется.
За руку. И за рубашку. За шею… и волосы гладит…
- Кэри…
Ей нравится, как он произносит ее имя. И то, что отпускать не спешит. Ей вовсе не хочется, чтобы ее отпускали.
- От тебя пахнет ветивером…
- А мне казалось - машинным маслом.
- И маслом тоже, но ветивером - сильней… а еще льдом… тем, который с вершины… и камнем.
Брокк смеется, тихо и как-то так, что ей тоже хочется смеяться.
- Ты для этого завязал мне глаза?
- Если я скажу, что нет, ты мне поверишь?
- Нет.
- Тогда для этого, - он вновь целует, на сей раз иначе, жестко, требовательно даже. - Боялся, что ты убежишь…
- Ты бы догнал.
- …или спрячешься…
- …ты бы нашел…
- Я и нашел тебя. Почему я нашел тебя так поздно, Кэри? - Брокк сам снимает повязку и, наклонившись, долго напряженно всматривается в ее глаза.
Опять боится?
Чего?
Ей, наверное, этого не понять.
- Хмуришься… - дотянувшись до его лица, Кэри стирает морщины. - Не надо. Пожалуйста.
- Пожалуйста, - он отвечает тихим эхом и, перехватив ее руку, касается губами пальцев. И все-таки улыбка его получается вымученной. Ее отражают многочисленные зеркала бальной залы, поэтому Кэри вновь закрывает глаза.
Он прав - так легче.
Прикоснуться, забыв, что сама себе давала слово - никогда больше… разве можно подобное слово сдержать? Ведь "никогда" - это так долго. А он рядом, с вечным своим запахом ветивера на манжетах рубашки. С самими этими манжетами, притворно-твердыми, накрахмаленными. С четырехгранными запонками, уголки которых колются. Со складками на ткани…
126 
