67 
Ножа в сердце.
Глупости.
Все проходит и это пройдет.
В новой жизни Таннис попытается стать счастливой. Ребенка родит… лучше бы мальчика, мужчинам действительно проще… или двоих… столько, сколько получится, главное, чтобы выжили. Она будет возить детей к морю, ведь морской воздух полезен. И купит себе миткалевое бурое платье, подобающее матери большого семейства, полдюжины фартуков к нему. Фартуки придется вываривать в щелоке, а потом крахмалить… и чепцы, добропорядочные женщины носят жесткие, накрахмаленные до хруста, чепцы.
…и вычеркивают из памяти все, что способно разрушить иллюзию добропорядочности.
Кейрен вернулся поздно.
И без цветов.
Он выглядел растерянным и расстроенным, но переступив порог дома, выдохнул с облегчением.
- Люта!
- Я подумала, что здесь меня искать не станут.
Пили чай, и Люта, избавившись от шерстяных чулок, - колются ведь - надела домашние туфли Таннис. Туфли эти были слишком велики, и то и дело сползали с изящной ножки.
- Не стали бы, точно, - Кейрен сунул пятерню в волосы. Он смотрел на Таннис.
Виновато?
С отчаянием?
С болью, спрятать которую не умел?
- Прости, я… все объясню… попробую объяснить. Сумею… или не сумею.
Близкий далекий человек, который вскоре станет недостижимо далеким.
- Люта, собирайся. Поедем.
- Куда? - она нахмурилась, дернула ногой, и туфля упала.
- Домой. Твои родители с ума сходят.
- И ты вот так просто вернешь меня?
- Предлагаешь помочь в этой затее?
- Именно! - она сжала кулачки. - Помоги перебраться за перевал и…
- И что ты собираешься там делать?
- Жить!
Таннис чувствовала себя лишней.
Уже.
А после их свадьбы… Люта красива. Она из его круга. И познакомится с Кейреном получше… с ним разговаривать не о чем? Увидит, что ошибалась.
А он… как скоро он заметит, насколько хороша его жена?
Когда-нибудь…
И решение, принятое Таннис, правильно. Она - не Люта, она умеет выживать, не важно, в Городе или за Перевалом… и вправду уехать? Кейрен искать станет.
Ей бы хотелось, чтобы искал.
И нашел.
И… из этого ничего хорошего не получится. А за Перевалом другой мир… и там тоже есть города, а в городах - лавки, и ведь женщины держат лавки сами… можно приобрести какую-нибудь, попроще… на это денег хватит.
Да, собственная лавка и никакого мужа. Стоило представить, как к ней прикасается другой мужчина, и к горлу подкатывала тошнота.
А псы ругались.
Люта говорила что-то тонким, ломающимся голосом, яростно и обиженно, но Таннис почему-то не могла разобрать ни слова. В голове шумело.
И сердце дергалось, что всполошенное.
- Люта, - голос Кейрена прорывался сквозь шум. - Ты вернешься домой, даже если мне придется отвезти тебя силой.
- Ты… трус! - она швырнула в Кейрена сахарницей, но он увернулся. И сахарница, ударившись о стену, раскололась. Сахар рассыпался… сахар ныне дорогой, а сахарница Таннис нравилась.
Кейрен ее на зимней ярмарке выиграл.
- Быть может, я и трус, - он встал над Лютой.
Злится.
И на щеках появились синие дорожки, которые смахнуть бы, успокаивая. Подойти сзади, обнять, прижаться к широкой спине, и просто стоять, не говоря ни слова.
Муж?
Таннис не нужен другой мужчина. А этот… никогда не будет принадлежать ей.
- Но ты не представляешь, что такое реальная жизнь, - он отобрал чайник, который готов был полететь в него следом за сахарницей. - Такая, в которой тебя могут ограбить, убить, изнасиловать. И я, Люта, не собираюсь брать на себя такую ответственность. Пожалуйста, прояви благоразумие.
…смирись.
И когда Люта расплакалась, он обнял ее. Вот только поверх ее головы глядел на Таннис.
- Почему? - Люта всхлипывала. - Я думала, ты другой, а ты…
- Есть долг перед родом. У тебя. И у меня.
- Мы будем несчастны… мы все будем несчастны… и кому от этого станет легче?
- Не знаю, - Кейрен выпустил ее и, подав носовой платок, велел. - Собирайся.
Ушли.
И в тишине квартиры, которая вдруг показалась Таннис неоправданно огромной, неудобной для одной нее, закружилась голова. Таннис вцепилась в спинку стула, дышала ртом, часто сглатывала, убеждая себя, что нужно переждать.
Перетерпеть.
Она сильная и справится сама… там, за морем… муж? В бездну мужа… всех мужчин, включая Кейрена… она лучше собаку заведет… нет, кошку… дюжину кошек разной масти, как и подобает старой деве. И кресло-качалку. Платок пуховой.
67 
