122 
Ветки рябины. И рыжие листья клена. Скатерть с вышивкой, пусть и потрепанная, но чистая. Портреты на стенах, за которыми стен не видно. Таннис вертела головой, замечая все более и более удивительные вещи…
— Доброго дня, деточка, — старуха сидела в плетеном кресле на гнутых полозьях. Без обычной своей шубы она казалась крохотной и невероятно хрупкой. Кожа ее гляделась полупрозрачной, а глаза и вовсе были белыми, полуслепыми. В тонких пальцах старуха держала рамку с натянутой тканью.
— Драсьте, — пробормотала Таннис.
Что делать дальше, она не знала. И спроси бы кто, зачем она пришла в этот дом, Таннис вряд ли сумела бы ответить. Пришла и все тут…
— Проходи, милая, — воткнув иглу в ткань, старуха отложила рамку. — Присаживайся. С твоей стороны весьма любезно было заглянуть в гости. К величайшему моему сожалению, в последнее время сама я не в состоянии наносить визиты, а одиночество никому не идет на пользу.
— Садись, — Войтех положил руку на плечо и подтолкнул к столу.
Круглому.
Таннис никогда не видела, чтобы столы делали круглыми. А скатерть она тайком пощупала. Красивая. Особенно вышивка хороша. Надо будет мамаше сказать, чтоб купила такую… хотя нет, пожалеет. Да и скатерть не протянет долго…
— Леди Евгения…
— Да, милый? Не будешь ли ты так добр поставить чайник? Думаю, гости — это подходящий повод для чаепития. Дорогая, окажи милость, сними шапку.
Таннис, покраснев, стянула кепку и, не зная, куда ее положить, затолкала за пояс.
— Вот так, — сухонькая теплая рука коснулась волос. — Ах, девочка моя, скажи маме, что не нужно обрезать волосы так коротко. Зачем?
— С длинных вшей хрен вычешешь.
Войтех вздохнул, и Таннис поняла, что снова его разочаровала. Она ж правду сказала: в доме полно вшивых, и с длинными волосами задолбешься возиться. Так мамаша говорит. И Таннис верит ей.
— Ты очень экспрессивна, но некоторые слова юной леди употреблять не следует, — мягко заметила леди Евгения. — К примеру, хрен — это корнеплод…
— Ага, и еще…
Войтех отвесил подзатыльник, не позволив договорить. А что такого Таннис сказала? Неужто старуха в ее-то годах не знает, что называют хреном?
— Милый, нельзя бить женщин. И твоя подруга не виновата в том, что повторяет услышанное.
— Думать надо, — буркнул Войтех, присаживаясь на хрупкий с виду стул.
— Надо, — согласилась леди Евгения. — Но все мы дети своего мира. И мира иного она не знала. Но если захочет…
…Таннис хотела.
Узнать. Стать частью мира иного, которому принадлежала старуха, умудряясь каким-то чудом сохранять осколки этого мира вокруг себя. Белый сверкающий чайник, и чай настоящий, крепкий, а не то варево, которое мамаша готовит. Невероятно хрупкие, прозрачные почти чашки с узенькими донцами и позолоченными ручками. Таннис они до того понравились, что возникло почти непреодолимое желание спереть одну, но она покосилась на Войтеха.
Не одобрит.
Он со старухой разговаривает, как с давней знакомой. А у своих воровать западло. И Таннис со вздохом чашку отставила. Она чувствовала себя нелепой, неуклюжей в старой рубашке, которая торчит из-под свитера, в дурацких штанах на лямках, с волосами растрепанными, которые еще вчера мамаша керосином мазала. И до сих пор Таннис ощущала вонь.
От старушки же пахло цветами.
Таннис не место в этой комнатушке.
Но леди Евгения, улыбнувшись, попросила:
— Приходи завтра, дорогая. И мы вместе подумаем, что с тобой можно сделать. Ты ведь придешь?
Тычок Войтеха, болезненный и обидный, заставил ответить:
— Чтоб мне землю жрать!
А на лестнице он сказал:
— Правильно. Ходи к ней. Леди Евгения — настоящая леди, она тебя научит.
— Чему?
Таннис была зла на него. Чего толкаться?
— Разговаривать…
— А я чё, не умею?
— Не умеешь, — Войтех взял Таннис за подбородок. — Ты метешь языком, не думая, что говоришь.
— Все так…
— Все. Оглянись. Ты и вправду хочешь жить, как живут все?
Стены в копоти, в грязи, в трещинах. Сырость по углам. И черные, затоптанные ступеньки. Запах мочи и табака. Древний башмак гниет в углу. И вездесущие крысы…
— Я вот не хочу, — чуть тише добавил Войтех и, взяв Таннис за руку, потянул за собой. — Однажды я свалю из Нижнего города. Куплю себе квартирку, часы на цепочке, заведу собак и буду гулять в парке. Не работать, Таннис, а просто гулять. Женюсь на леди…
122 
