Особенно,... 
82 
— Я его тоже знаю, — сказала Таннис, и Кейрен вдруг понял, что говорил вслух.
Глупо получилось.
— Там еще над дверью колокольчик висит, — она произнесла это тихо. — Старый-старый. И громкий очень.
— А у продавца ручной ворон есть…
— Он разговаривать умеет!
— Точно.
Нынешний хозяин магазина походил на пирата. Одноногий с красным крючковатым носом, он носил полосатые чулки и длинный жилет с фалдами. А на седые длинные волосы повязывал красную косынку. Деревянная нога его громыхала по старому паркету, и ворон, сидевший на плече хозяина, то и дело раскрывал крылья, кланялся и хрипло спрашивал:
— Што надо?
Магазин старика Тедди был, пожалуй, самым чудесным местом в мире. И Кейрен заглядывал в него каждые выходные. И да, он мог бы приобрести деревянную лошадку на палочке, или даже с полдюжины оловянных солдатиков в форме королевской гвардии. Или механическую обезьяну… позолоченную трубу… барабан…
…деньги копились и возможности Кейрена росли.
А старик встречал его, как старого друга, кивал с порога и отворачивался. Он знал, что и в этот раз Кейрен ничего не купит, что он пришел лишь для того, чтобы убедиться: его замок на месте.
Огромный.
Он занимал целый стол. И короны четырех угловых башен подымались к потолку. Повисал на цепях подъемный мост. Вращался на крыше дома крохотный, с ноготь мизинца, флюгер, свисали со стен нарядные стяги. И во дворе рыцарская конница готовилась к выезду. Сиял доспех. И пики были остры…
Кейрен не смел прикасаться к стенам, сложенным из настоящего камня, или тревожить рыцарей, он садился перед замком и смотрел. А в воображении его гремели битвы.
Замок стоил почти сорок фунтов… у отца деньги были, но Кейрен точно знал — просить бесполезно. И собирал, долго собирал, складывая купюру к купюре, пересчитывая их, пряча под матрасом, пусть бы в школе и не принято было воровство, но чем ближе оказывалась мечта, тем сильнее становился страх.
И однажды Кейрен осознал, что у него получилось.
Сорок фунтов.
Целое состояние в мятых купюрах с изображением Короля. Кейрен знал каждую из них, по запаху, по шершаво бумаге, по нюансам цвета и лоску, который появляется свидетельством касания многих рук. Он пересчитывал их много раз, представляя, как это будет…
…он выйдет из дома. И пройдет по парку, остановится у лотка с засахаренными орешками, но ничего не купит… и у торговца имбирными пряниками, от которых исходит умопомрачительны аромат, немного постоит, преодолевая искушение.
В парке множество торговцев.
И Кейрен снова и снова будет сдерживать себя от того, напоминая об истинной цели. Его замок ждет его. И Кейрен, выбравшись из парка, поднимется вверх по Железной улочке, доберется до угла и привычно кивнет скрипучей вывеске. С прошлого раза та немного побледнеет, а может, напротив, будет сиять яркой новой краской. И витрина магазина игрушек встретит Кейрена радостным блеском.
Кейрен толкнет тугую дверь. Звякнет колокольчик, пробуждая ото сна старика. А ворон на его плече расправит крылья и, поклонившись, скажет:
— Пр-р-ривет!
— Доброго дня, — ответит ему Кейрен и, поклонившись, — он умеет быть вежливым — решительно подойдет к прилавку. Он вытащит стопку купюр и, положив перед стариком, попросит. — Упакуйте мне замок, пожалуйста…
Его доставят в городской дом. И каникулы Кейрена перестанут быть скучны…
— Тебя в парке выпотрошили? — спросила Таннис, когда он замолчал.
Кейрен кивнул.
Выпотрошили. Хорошее слово. Но не было девочки, которая просила о помощи. Просто перед Кейреном вдруг появился высокий мальчишка в рваной рубашке и, положив руку на плечо, велел:
— Идем со мной.
А лавочник, торговавший глиняными свистульками, отвернулся. Потом, позже, он говорил, что ничего-то не видел. Мальчишки? Да мало ли в парке мальчишек. Драка?
Так они всегда дерутся.
Вначале Кейрену показалось, что мальчишка обознался, или шутит, или… что угодно, но… Кейрен попытался вывернуться из цепких его пальцев.
— Отпусти, — попросил он.
— Ага… счас все брошу, — заржал оборванец, выкручивая руку.
А за спиной Кейрена появился еще один, повыше первого, и велел сиплым голосом:
— Монету гони.
— Ты не отдал, — Таннис зло ударила по одеялу, и то едва не сорвалось с крюков. — Ты ж не отдал, правильно?
82 
