– Сначала попробуй, а потом уже говори, – сказал он, вручая ей кружку.
Она осторожно отпила горячее какао. Оно было густым, сладким и очень вкусным. Эйслин ощутила, как в желудке разлилось живительное тепло и согрело ее изнутри до кончиков пальцев.
– Очень вкусно, Лукас. Спасибо.
– Хочешь чего-нибудь поесть?
– Нет. – Она подняла голову и посмотрела на него. – А ты? Я сейчас что-нибудь…
Она хотела встать, но Лукас положил ей руки на плечи:
– Нет. Я не голоден. Пей свое какао. – Он убрал руки и беззвучно подошел к окну. – Гроза уходит.
Дождь еще шел, но ветер почти стих. Гром грохотал где-то в отдалении, напоминая барабанную дробь, и молнии уже не угрожали.
Эйслин поднесла кружку к губам и сделала несколько глотков. Ей мешал пить ком в горле. Она не могла отвести взгляда от Лукаса. Его профиль резко выделялся на фоне уличной серости за окном. Ей подумалось, что он очень красивый мужчина.
К ней внезапно вернулся пережитый ужас. Эмоции перехлестывали через край. Эйслин задрожала крупной дрожью и расплескала себе на руку какао. Она поставила кружку на стол и не смогла сдержать всхлип, вырвавшийся из трясущихся губ.
– Эйслин?
Она не ответила, она знала, что, попытайся она говорить, вместо слов у нее вырвутся рыдания. Она судорожно прижала руку к губам, пытаясь сдержать эмоции, которые грозили вот-вот вырваться наружу.
– Эйслин? – снова позвал Лукас.
Услышав в его голосе беспокойство, она сломалась. Слезы прорвали плотину ее гордости и притворной храбрости. Плечи задрожали, она закрыла лицо руками.
– Что с тобой? Что-то не так? Ты поранилась?
Лукас опустился перед ней на колени и в поисках возможных повреждений провел ладонями по вздрагивающим плечам, по рукам.
Эйслин отняла от лица руки, но слезы все равно катились ручьем.
– Нет-нет. Со мной все в порядке. Я… я сама не знаю, что со мной, – запинаясь, произнесла она. – Наверное, запоздалая реакция. Я так перепугалась… – И она снова заплакала.
Лукас потянулся к ней, коснулся волос.
– Не надо, – прошептал он. – Не плачь. Все кончилось.
Одна сторона его лица была в темноте, но вторую освещала свеча. Эйслин умоляющим жестом протянула к нему руки и коснулась щеки кончиками пальцев.
– Я боялась, что больше никогда тебя не увижу. Не знаю, как бы я жила, если бы с тобой что-то случилось.
– Эйслин…
– Я боялась за тебя больше, чем за свою жизнь, даже больше, чем за Тони.
Она провела руками по его голым плечам и потом снова вернулась к лицу.
– Мне не грозила опасность.
– Но я же этого не знала! – с отчаянием воскликнула Эйслин.
Лукас прижал пальцы к ее дрожащим губам:
– Я безумно хотел вернуться к тебе.
– Правда?
– Я волновался.
Его пальцы прошлись по ее лицу, исследуя тонкие черты, как только что делала она.
– Лукас?
– Что?
Он подался вперед и очень нежно и легко поцеловал ее. Эйслин судорожно вздохнула и опустила руки ему на плечи. Ее пальцы рефлекторно сжимались и разжимались.
– Я не хочу больше оставаться одна, без тебя.
– И не будешь.
– Не оставляй меня больше.
– Я не оставлю.
– Ты должен защитить нас с Тони, я полагаюсь на тебя.
– Я всегда буду вас защищать.
– Я дурочка, да? И трусиха?
– Ты очень храбрая. Я горжусь тобой.
– Гордишься?
– Очень.
– Я люблю тебя, Лукас. Я люблю тебя.
Это заявление словно открыло какие-то шлюзы. Слова полились потоком – это были признания в любви, бродившие в ней несколько недель. И теперь они напоминали пузырьки из откупоренного шампанского, мятежные, безудержные, неуправляемые. Она говорила и говорила, замолкая только на секунду, чтобы глотнуть воздуха.
Но вскоре этих слов оказалось недостаточно. Лукас стремительно ее обнял. Наклонил ее голову и припечатал губы обжигающим поцелуем. Он был голоден, и утолить его голод могла только его жена. Он хрипло застонал и проник ей в рот. Потерся языком о ее язык. Поцелуй был чувственным и нежным.
Его руки скользнули к ее груди. Лукас распустил пояс ее халата. Какая же она теплая, мягкая, женственная. Ее груди наполнили его руки, и он принялся их массировать.
Затем проложил дорожку поцелуев вниз от самой шеи. Эйслин с изумлением и нежностью смотрела, как он легонько касается ее груди языком, мягко ее похлопывая. Она вскрикнула от удовольствия. Его губы двигались взад-вперед, имитируя сексуальные движения.