Особенно,... 
104 
– После того как убьем Мэллиса.
– Я вернусь и позабочусь о Мэллисе.
– Не думаю, – холодно сказала я.
И взглядом посоветовала ему не спорить. Я была на взводе, меня переполнял адреналин. И я ни в коем случае не позволила бы кому– то другому драться вместо меня. Этот урод был моим, я кровью заплатила за право убить его.
– Дайте женщине хоть немного власти, – сухо огрызнулся Бэрронс.
– Он сломал меня, Бэрронс. – Мой голос сорвался.
– Все мы хоть раз ломаемся. Один раз. Ни стыда, ни грязи в этом нет, если удалось выжить. Вы выжили.
– И тебя однажды ломали? – Да кто или что смогло бы сломать Иерихона Бэрронса?
Он уставился на меня, изучая в тусклом свете, заливавшем пещеру. Пламя факелов очертило его лицо, тени сделали щеки еще более впалыми, в глазах отражался огонь.
– Да, – наконец ответил Бэрронс.
Позже я спрошу, кто и как. А сейчас я хотела знать лишь одно:
– Ты убил ублюдка?
Я не была уверена, что его губы изогнула именно улыбка, просто я не знала, как еще это можно назвать.
– Голыми руками. После того как убил его жену. – Он махнул рукой в сторону выхода из пещеры. – После вас, мисс Лейн. Я буду прикрывать вам спину.
Я снова стала «мисс Лейн», и мы опять были на «вы». Забавно, он называет меня «Мак», только когда я нахожусь на пороге смерти или очень сильно избита. Но об этом мы тоже поговорим позже.
– Он мой, Бэрронс. Не вмешивайся.
– Лишь в том случае, если вы будете способны с ним справиться.
– Я справлюсь с ним, – торжественно заявила я.
Система пещер действительно оказалась огромной. Удивительно, что Бэрронс вообще смог найти меня. Мы сняли факелы со стены и начали бессистемно и без особых оснований исследовать туннели и пещеры одну за другой. Я видела фотографии туристов, которые побывали под Бурреном. На снимках не было ничего похожего на те места, где мы сейчас проходили. Мы были гораздо глубже и гораздо дальше проложенных для туристов дорожек, в не исследованной пока еще системе лабиринтов и пещер. Думаю, если сюда и добирались любители экзотических фотографий, Мэллис быстро решал эту проблему, попросту обедая туристами.
Я бы никогда не выбралась отсюда в одиночку.
Я была босиком, но либо камни не резали мне ступни, либо ноги у меня заживали моментально после каждого пореза. При обычных обстоятельствах меня бы довольно сильно беспокоили темнота и теснота, царившие вокруг, но мясо Невидимого, которое я съела, что– то сделало со мной. Я не испытывала страха. Меня охватило нечто вроде веселья. Мои чувства обострились до предела. В тусклом свете факела я видела так же хорошо, как и при ярком свете солнца. Я слышала мелких тварей, которые жили в толще земли. И ощущала больше запахов, чем могла опознать.
Мэллис здесь неплохо обустроился. Большинство мебели викторианской эпохи, которую я раньше видела в его поместье, он перевез сюда, в пещеры. В комнате, которую он превратил в роскошный готический будуар, я обнаружила свою расческу – на столике возле кровати под атласным балдахином. Рядом с расческой стояла черная свеча, три маленькие бутылочки и лежали, видимо снятые с расчески, мои волосы.
Бэрронс открыл одну из бутылочек, принюхайся.
– Он шпионил за вами, создавая свою проекцию. Вы не ощущали чего– либо похожего на слежку?
Я рассказала ему о призраке. И засунула расческу в задний карман джинсов. Мне было неприятно прикасаться к вещам, до которых дотрагивался вампир, но ни одного воспоминания обо мне не останется здесь, под землей, в его адском логове.
– И вы никогда не говорили мне об этом? – возмутился Бэрронс. – Сколько раз вы его видели?
– Я бросила в него фонариком, и фонарик пролетел насквозь. Я думала, что призрак нереален.
– Ну и как я могу охранять вашу жизнь, если вы постоянно чего– то недоговариваете? – ядовито поинтересовался Бэрронс.
– А с чего я стану все тебе рассказывать, если ты сам все время что– то скрываешь? Я о тебе вообще ничего не знаю!
– Я тот, кто постоянно спасает вашу жизнь. Это вам ни о чем не говорит?
– Да, но почему? Потому что я тебе нужна. Потому что ты хочешь использовать меня.
– А по какой еще причине я могу это делать? Потому что вы мне нравитесь? Лучше быть полезной, чем симпатичной. Симпатия – это эмоция. Эмоции, – он поднял руку и сжал пальцы в кулак, – это все равно что вода в кулаке. Стоит открыть ладонь, и понимаешь, что ничего не осталось. Лучше быть оружием, чем женщиной.
104 
