75 
Дядя сунул руку прямо в огонь. И темные волоски на коже его задрожали от жара. А Янгар с трудом сдержал крик. Но дядя покачал головой: ему вовсе не больно.
– Великий Полоз защищает своих сыновей.
Он произнес это с гордостью. И раскаленная Печать лежала на его ладони.
– Возьми.
Янгар, оцепенев от страха, протянул руку. И едва не отдернул в последний миг, но гордость не позволила: наследник рода должен уметь терпеть боль.
Вот только не было боли.
Приятное тепло.
И удивительная гладкость камня, будто камень в его руке обернут шелком маминого платья.
– Это не камень. Чешуйка со шкуры Великого Полоза. – Дядя улыбнулся, вот только не было радости в его улыбке. – Давным-давно, когда на Севере горели вулканы и каждый был воротами в нижний мир, Великий Полоз выглянул из-под земли. И встретил твою прапрапрабабку…
Янгар любил сказки, только про войну, а не о том, как двое встретились и поженились. Что в женитьбе интересного?
– Говорят, ради нее он остался на земле и прожил в человеческом обличье многие годы, ушел лишь после смерти ее. Он умел любить. И мы тоже. Сыну своему оставил Полоз черную кровь, разбавить которую не выйдет, сколь ни старайся. И чешуйку со своей шкуры. А с ней – свою силу.
Нет, про войну было бы интересней. Про то, как на прапрапрабабку напали враги, а Великий Полоз всех победил.
– Дай вторую руку, – потребовал дядя, и Янгар уже бесстрашно протянул ладонь. Дядины пальцы крепко сдавили ее, заставляя раскрыться. Мелькнуло острие кинжала, прочертив глубокую борозду. И дядя, удержав руку – Янгару пришлось закусить губу и напомнить себе, что наследники рода не плачут, – приложил раненую ладонь к камню. – Смотри. – Спустя мгновение он отпустил Янгара.
Не было царапины. Гладкой стала кожа, точно и не касалось ее лезвие дядиного кинжала. И лишь чешуя змеи покраснела, набрякла.
– Полоз бережет своих детей, Янгири.
– Но отец…
– Он не взял Печать с собой. – Дядя все же забрал Печать и, обернув ее платком, положил на стол. – Опасался. Кёниг жаден.
Янгар ждал продолжения, глядя снизу вверх. Дядя казался огромным, словно гора. Он был смугл. И черная борода его завивалась кольцами. Обычно дядя заплетал ее в косицы, а их украшал яркими птичьими перышками, которые находил для него Янгар. Но нынче борода была всклочена. Широкие темные брови сошлись над переносицей, волосы же растрепались.
– Многие желали бы получить камень Полоза.
– А он поможет другим?
– Кёниг верит, что поможет. И не верит – знает. – Дядя раздраженно дергает за бороду, и в пальцах его остаются темные волоски. – Мой брат был слишком мягким. Сын кёнига умирал. Видишь?
Он коснулся неровного сколотого края.
– Отец поделился силой. И малости ее хватило, чтобы отступила смерть. Но кёнигу этого недостаточно. Он пожелал купить Печать, немалые предлагал деньги, но…
Как можно продать чудо, которое принадлежит единственно роду?
– Верно, малыш. Твой отец отказался. И теперь он мертв.
– Но ты живой!
Дядина рука, огромная, как лопата, надежная, что балки стропил, удерживающие вес дома, коснулась волос.
– Пока, – сказал он. – Смотри, маленький Полоз.
Куда?
На потолок, где разворачивает кольца черный змей.
– Не просто так, малыш, наследники живут здесь, а не в главном доме. Полоз присматривает за своими детьми.
Дядя поклонился черной змее, и показалось, блеснули ее глаза, ожили.
– И не только за ними. Некогда сам Великий Полоз воздвиг эту башню, сказав, что будет стоять она до скончания времен.
Взяв табурет, дядя поставил его на середину комнаты. Табурет был маленьким, а дядя – большим. И стоять ему было неудобно.
– Запоминай. Идти надо по черной чешуе. Дюжину отсчитай. И на тринадцатой остановись. Только сначала… – Дядя рассек руку и приложил, окровавленную, к змею. – Вот так. А потом прижми.
Он приложил Печать к потолку, и она прикипела, слилась с чешуей.
– Только тот, в ком кровь Полоза, сумеет добраться до тайника. – Дядя соскочил с табурета.
Янгар затряс головой, уже не прячась от собственной памяти, но цепляясь за нее, выкручивая себя. Больше. Ярче.
Вот дядя вновь спорит с мамой. И она заливается слезами, хватает Янгара, прижимает к животу с такой силой, что вышивка на ее платье впечатывается в его щеку. Он пытается вывернуться, но мама держит крепко.
75 
