742 
Наконец Симус заговорил:
— Значит, вот так?
— Вот так.
— Отлично, — резко произнес Симус и, не сказав больше ни слова, развернулся и зашагал обратно к замку.
Прислонившись к ближайшему дереву, Драко с чувством глубоко удовлетворения, растекавшимся по его венам, смотрел ему вслед.
* * *
— Не могу избавиться от ощущения, что я собственными руками обрекаю на смерть ребёнка.
Измерявший температуру кипящих котлов, Снейп повернулся к Дамблдору:
— Что вы сказали, директор?
Старец у окна, за которым сгущалась темнота, не откликнулся. Наконец, после паузы, он произнес:
— Нет, ничего.
— Ага, — Снейп вернулся к своим котлам. Через миг он снова заговорил. — Вы про Гарри?
— Нет. Ну, возможно. Как ты мог заметить, всё — так или иначе, в той или иной степени — касается Гарри.
— Сириус сообщил ему новости об Уизли? Я удивлен, что он до сих пор здесь.
— Ты знаешь, почему он задерживается в школе. И, тем не менее, я не думаю, что он останется. Это более определенные новости…
— И вы уверены, что готовы его отпустить?
— Я уверен, что не в праве его задерживать, — Дамблдор откинул голову. Его голос был далеким и отчужденным. — Думаю, что я уже дал ему всё, что мог. Думаю, что я провёл с ним отпущенное мне время, — я мечтал бы побыть с ним подольше, однако мне кажется, что всё, что я мог ему сказать, я уже сказал. Вопрос в том, станет ли он прислушиваться к тому, чему его учили.
— Поттер никогда не был хорошим слушателем, — Снейп выбрал флакон с розовой жидкостью и вылил его содержимое в левый котёл. Варево почернело. Снейп что-то пробормотал и черкнул несколько слов на пергаменте.
— Если вы об уроках, то да. Он всё постигает опытным путем, — Дамблдор вздохнул. — Если бы я мог вручить ему доспехи и броню, я бы так и поступил. Если бы я мог сделать его непобедимым, я бы так и поступил. Однако его самым грандиозным оружием является его человечность — это то, что есть у него и никогда не будет у его врага. Его доспехами является его собственная человеческая хрупкость, хранящееся в его сердце знание о мужестве его отца и жертве его матери, о любви его друзей и собственных добрых чувствах. Я не могу предложить ему другой защиты — ни лучшей, ни дальнейшей. Однако…
— Что, однако?
— Однако у каждого подарка есть оборотная сторона, не правда ли? Джеймс был безрассуден, Лили — опрометчива. И хотя друзья любят его, и он отвечает им тем же, любовь одновременно является и проклятьем, в каком-то смысле.
— Если Драко умрет…
— Если Драко умрет, Гарри не сможет быть полезен никому — ни сейчас, ни потом. Никогда.
— Ярость может быть полезна.
— Я не думаю, что он будет в ярости. Он просто рассыплется на кусочки. И потребуется куда более мудрая рука, чем моя, и куда большее количество времени, чем то, которым мы располагаем, чтобы все эти кусочки снова воссоединить. И всё же…
— Всё же?
— Как бы их разделить? Их необходимо разделить. Последние события изменили мои планы.
— Вы думаете, что они слишком сблизились?
— Да, — Дамблдор погрузился в размышления. — И это не идет на пользу ни одному из них.
— Я рад, — во вкрадчивом голосе Снейпа прозвучали саркастические нотки, — что наконец-то вы обратили внимание, что для Драко не слишком хорошо то, что Поттер с ним так носится…
— Я не думаю, чтобы им управляли. Я думаю, он сознательно принял решение следовать за Гарри, — а это уже совсем другое дело. И в очередной раз я повторю: Гарри — это лучшее, что когда-либо случалось с Драко. Однако, теперь… Учитывая всё, что мы знаем… Нет: Гарри должен сделать следующий шаг своего странствия в одиночку.
— Ему не понравится такая перспектива.
— Скорее всего.
— Это разобьет их сердца, — заметил Снейп.
— Разбитое сердце учит нас понимать самих себя, — возразил Дамблдор. — Оно открывает нам свои секреты.
— А я считал вашей политикой невмешательство, — произнес Снейп, махнув палочкой в сторону дальнего котла. Пламя вспыхнуло и погасло.
— Так оно и есть. Я не вмешиваюсь.
* * *
…И был пляж, и вода все прибывала и прибывала — волны наступали на побережье. Над головой тяжело толкались серые облака, напоминавшие стальные глыбы. по пустынному песчаному берегу ветер гнал обломки пластикового красного ведерка, раскидывая их в разные стороны… и было что-то еще — он не мог увидеть этого, это было не его сном, это было не сном вовсе…
742 
