781 
Малфой.
Неожиданно в груди Тома взорвалась дикая ненависть — не его, Симуса: ненависть, смешанная со страхом. Там было что-то еще, в чем какой-нибудь иной человек — не Том — узнал бы жалость.
Но в голове Тома уже затикали часы собственных воспоминаний.
Драко Малфой.
Малфой.
Сын Люциуса?
Почему сын Люциуса получает письма от гриффиндорцев?
Быстрым движением ногтя Том вскрыл первое письмо, адресованное Гермионе, и начал читать. Сердце застучало: там было его имя. Его собственное имя — не то, что дали ему при рождении — нет, имя, которым он сам назвал себя, оно проходило через всё письмо… Так вот она, история — история, что произошла между ним и Гарри Поттером. на самом деле, если бы Поттер поверил… но нет, это ведь невозможно, правда? Наверное, здесь какая-то ошибка… Он покопался в памяти Симуса и не нашел там ничего, кроме ужасного волнения, ускользающего от него водой, струящейся сквозь пальцы.
Чертыхнувшись от огорчения, Том скомкал письмо и швырнул его в огонь, где оно и съёжилось, рассыпавшись горсткой золы.
Он постоял, переводя дыхание и пытаясь успокоиться, потом — очень медленно — распечатал и начал читать второе письмо. Он сразу обратил внимание на почерк — круглый детский почерк, словно писавший не мог удержать слова в себе и хотел излить душу на бумагу.
«Драко… как странно писать тебе письмо — я раньше никогда не писал тебе писем. Ты всегда знал, о чем я думаю, так что в этом просто не было смысла. Но сейчас ты спишь, а я хочу всё сделать ещё до того, как ты проснешься. Я знаю, что Снейп нашел-таки противоядие для тебя, — я слышал, как он говорил об этом Дамблдору, — и я знаю, что я пообещал, я об этом думал. Существует еще кое-что, что тебе, как мне кажется, стоит знать, — я никогда не говорил тебе об этом, не мог подобрать нужные слова… »
На этом месте была клякса, словно от чрезмерного усилия перо сломалось. Прищурившись, Том быстро пробежал письмо. О чём же это?.. И тут опять, как нельзя кстати, пришелся Симус — сквозь его смятение и путаницу в мыслях Том добрался до обрывочных и неясных сведений о дружбе между двумя юношами. Как? — сын Люциуса и один из моих врагов?! — это чувство было сильным, ему не удалось отделить внутри себя ненависть Симуса к Драко Малфою от собственной ненависти к Гарри Поттеру.
Рука Тома почти сжалась, почти скомкала письмо… И тут он замер.
Ярость требовала уничтожить письмо, в котором Гарри Поттер высмеял его — высмеял Вольдеморта, поклялся отомстить ему, выставив его глупым, бестолковым ребенком…
Том прерывисто вздохнул. Ему хотелось порвать письмо. Но был ли этот поступок мудрым? Эти письма были написаны со страстью и заботой, они были полны той живой болью, которую Том мог оценить, будучи, в некотором роде, художником в плане нанесения боли… в нем не было никаких эмоций, и эта отстранённость сделала его весьма изощренным знатоком человеческого поведения. Уничтожение этого письма принесло бы боль тому, кто написал его, но существовали куда болеё интересные пути, гарантирующие, что адресаты не получат своих посланий. И что они не отправятся вслед за ним в погоню за местью.
Это вызовет в них смятение и замешательство. А смятение и замешательство — отличные союзники.
Он снова перечитал письмо. Да, подстроиться под голос Гарри Поттера будет не так уж и сложно — вся живость письма заключалась в простоте и прямолинейной искренности фраз. Том видел, что это было действительно трогательное послание, или, по крайней мере, отправитель, судя по тону письма, считал его именно таким. Прекрасно. Эмоциональное письмо куда проще подделать и изменить.
Он провёл рукой над письмом, и энергия магии ударила ему в руку, от её силы он почувствовал боль. Как давно всё это было…
Он зашептал, и пергамент дрогнул в его руке. Чернильные буквы зашевелились, съёжились и заскользили по страничке маленькими змейками. Они вились и извивались друг вокруг друга, образуя новые слова. Новые предложения.
«Драко… как странно писать тебе письмо, но я подумал, что у меня не будет другого шанса сказать тебе, что я больше не хочу, чтобы ты следовал за мной… Знаю — ты всегда хотел помочь мне, ты думал, что это в твоих силах, — но это не так. Знаю — я обещал тебе дождаться тебя, но теперь думаю, что ждать не стоит… Да, конечно, я говорил, обещал — но существуют вещи, которых ты не знаешь и которых ты не поймёшь…»
781 
