59 
– Готова? – поинтересовался Бладсуорт.
– Нет. Ты же еще не причесал меня.
Можно было бы поехать и с распущенными волосами, ведь ни работать, ни тренироваться сегодня я не собиралась, но очень уж мне хотелось хотя бы немножко повредничать.
– Хорошо, давай.
Уайатт взял щетку, а я повернулась так, чтобы ему было удобно собрать волосы на затылке в хвост. Сжимая хвост в руке, он спросил:
– А чем скрепить?
– Твистером.
– Чем-чем?
– Твистером. Только не говори, пожалуйста, что в твоем доме нет твистера.
– Понятия не имею, что это такое. А резинка не подойдет?
– Ни в коем случае! От резинки секутся волосы. Необходим твистер.
– Где же его взять?
– Посмотри в моей сумке.
За спиной наступила тяжелая тишина. Через несколько секунд, не произнеся ни слова, Уайатт отпустил мои волосы и направился в ванную. Теперь, когда он не видел моего лица, я наконец-то позволила себе довольную ухмылку.
– Как, черт подери, хотя бы выглядит этот дурацкий твистер?
– Как большая резиновая лента с красивой тряпочкой вокруг.
Снова молчание. Наконец Уайатт вышел из ванной вместе с моим белым твистером.
– Это?
Я кивнула.
Снова начался процесс собирания волос на затылке.
– Надень твистер на запястье, – инструктировала я, – а потом просто сдвинь его на хвост.
Большая рука едва пролезла сквозь резинку, но ученик оказался толковым, и через пару секунд у меня на затылке образовался весьма приличный хвост. Я отправилась в ванную, чтобы критически осмотреть произведение Уайатта.
– Неплохо. Думаю, сегодня обойдусь без сережек, если ты, конечно, не возражаешь.
Уайатт шутливо закатил глаза:
– Слава тебе, Господи!
– Не ехидничай. Не забывай, ты сам напросился.
Когда мы спускались по лестнице, я услышала, как Уайатт пробормотал за моей спиной:
– Поганка.
Отлично. Просто превосходно. Главное, он понимает, что я просто вредничаю, иначе какой смысл во всех проделках?
Глава 14
Дом миссис Бладсуорт мне очень понравился. Нарядный белый фасад, украшенный бледно-лиловым, цвета лаванды, орнаментом. Светло-голубая парадная дверь. Не у всякой женщины достанет смелости раскрасить собственный дом в такие цвета. Та, которая отважилась на подобный подвиг, достойна всяческого уважения, но при этом может вызывать и некоторое опасение. Две стороны дома опоясывала просторная изящная веранда, уставленная кадками с папоротниками и пальмами. Под потолком, на случай полного штиля в природе, были укреплены два вентилятора. Сад поражал буйством фантазии. Каждого, кто приближался к широким ступеням крыльца, приветствовали розы всех цветов и оттенков, немыслимых даже в палитре художника, и темно-зеленые кусты гардении, отягощенные крупными белыми шапками соцветий. Впрочем, Уайатт не остановился на парадной дорожке, а обогнул дом и подъехал к крыльцу кухни. Помог мне выйти из машины и подвел к двери, за которой оказались небольшая прихожая и явно модернизированная, но при этом не утратившая первоначального стиля и очарования старины кухня. Там нас и встретила мама Уайатта.
Роберта Бладсуорт относилась к числу тех дам, которых принято называть матронами. Высокая, стройная, с шикарной короткой стрижкой. Уайатт унаследовал от нее темные волосы и пронзительный взгляд ярких светло-зеленых глаз. Сейчас, однако, ее волосы изменили цвет: не желая выглядеть седой, миссис Бладсуорт превратилась в блондинку. Несмотря на ранний час – а еще не было и восьми, – она успела привести себя в порядок: на лице макияж, в ушах серьги. Впрочем, одета она была очень просто – шорты, футболка навыпуск и самые обычные шлепанцы. Несмотря на непритязательность костюма, ногти на ногах оказались ярко-красными, а на одном из пальцев левой ноги я сразу заметила колечко. Поистине, женщина в моем вкусе.
– Блэр, детка, я едва смогла поверить, что ты ранена. Уайатт рассказал, что в тебя стреляли. – Хозяйка осторожно обняла меня. – Как ты? Хочешь кофе или, может быть, крепкого горячего чаю?
Выбранный ею тон оказался безошибочным. Сейчас мне было просто необходимо ощутить заботу и тепло. К сожалению, моей собственной маме запретили их проявлять, так что радушие миссис Бладсуорт оказалось весьма кстати.
– Чай – это здорово, – с энтузиазмом отозвалась я, и радушная хозяйка тут же направилась к раковине, наполнила водой старомодный чайник и поставила его на плиту.
Уайатт нахмурился:
59 
