112 
– Все.
Джек хотел вмешаться, взять эту идиотку и встряхнуть хорошенечко. Он не знал, чего она там видела и кто такая Лизка, пусть и понимал правильность того, что берет эта Лизка деньги вперед, но дело-то не в ней. Дело в Юльке! И в Алексе, который ее защищал, а теперь вот стоит столбом…
Джек уже рот открыл, чтобы сказать, что он про Юльку думает, и что зря ее там, на прошлой равнине не бросили, и что вообще прибить надо было. Открыл и закрыл, наткнувшись на внимательный, жадный взгляд Снот.
И кошка, сидевшая тихо-тихо, вдруг рявкнула:
– Хватит разговоров!
Она рысцой затрусила к краю долины. Юлька, конечно, за ней потянулась, торопливо, едва на хвост не наступая и не оглядываясь.
– Ну, пошли? – поднявшись, Джек хлопнул Алекса по плечу. – Да ладно тебе столба рисовать. Дура она.
– Мой отец говорит, что все бабы – дуры.
– А мой… не помню. Не знаю, в смысле. Проехали.
– Но вообще ты мне должен, – Алекс все-таки сдвинулся с места, шел он неторопливо, гуляючи, как сказала бы Матушка Вала. Джек очень надеялся, что она сдохла. Бабы не только дуры, но и предатели. Какой в них смысл? – Ну, раз я выиграл, то ты должен.
– Заметано.
Дальше шли молча. Раздельно, как будто не знали друг друга. И молчали все, отчего Джеку вновь становилось дурно, все ворочалось внутри то, осклизлое, случайно выловленное воспоминание.
Треснувшая голова… расколотая башня волос… хрип и клокотание… дождь… грязь… бег.
И смерть, которая подгоняла Джека, но отстала на самом краю свалки, будто бы мерзко было ей от этого места, и от запахов.
Снот, то и дело оглядывавшаяся, знала про свалку и смерть. Джеку спросить бы у нее, но он никак не может сочинить вопрос. А когда все-таки смог – равнина закончилась и все увидели корабль.
Он оседлал окаменевшую волну. Серые борта его, издали глядевшиеся гладкими, поднимались высоко, а лапы-весла почти касались гранитной глади. И драконья голова на носу – уже не резная, но самая что ни на есть настоящая – широко разевала пасть. Глаза змея были закрыты и казался он мертвым, но Джек издали слышал дыхание и вонь, исходящую от дракона на выдохе.
Юлька ойкнула, и белый плащ ее развернулся орлиными крыльями, рождая ветер. Волна докатилась до драконьих ноздрей, но зверь остался недвижим.
Приближались медленно, осторожно.
Джек не столько держал, сколько удерживал копье, которое дрожало от ненависти к этому существу. Слышал он и глухую темную ярость, кругами расходившуюся от молота. Мьёлльнир требовал свободы, но Алекс пока справлялся.
Чем ближе подходили, тем страшней выглядел корабль. Узкий киль его прирос к камню, корму распирали дугообразные ребра, натягивая шкуру, покрытую мелкой чешуей.
– Это ногти, – сказала Снот, останавливаясь у подножия волны. – Ногти мертвецов, собранные великаншей Хель. Безглазые рабыни связали из них рубаху боя. И привязали ее на кости предателей жилами трусов. Крепко села. По мерке.
Мачта-труба уходило в самое небо, и белый щит сиял на ней ярко, ослепительно.
– Иди к нему, – Снот легла, спрятав лапы под меховое тело. – Иди к нему и помни: драконы не любят трусов.
– Если не хочешь, то я могу, – предложил Алекс. – Я не боюсь.
И Джек не боялся. Он перешагнул черту, ступив на камень. Темно зеленый, в промоинах и потеках желтоватой гнойной лавы, тот похрустывал под ногами, но не настолько, чтобы разбудить дракона. Клыки его были буры, а ноздри покрывала пленка инея, тонкая, серебряная, она расползалась по чешуе, точно плесень по куску хлеба.
– Ближе… – прошипела Снот, прижимаясь к земле.
Джек оглянулся. Юлька присела, спрятавшись под шатром из крыльев. Алекс стоял столбом, вглядывался в дракона, точно выбирая место, куда ударить.
И ударит, если выпадет нужда.
Наверное, иногда вдвоем лучше, чем одному.
А волна закончилась, и Джек очутился перед драконом. Зверь же вдохнул, и Джека ветром поволокло к самой пасти. Он видел, как разошлись щиты на борту, как поднялись весла и опустились, с грохотом ударившись о камень.
Зверь застонал и открыл глаза, черные, как настоящая ночь.
– Стой. Кто идет?
– З…здрасьте, – сказал Джек, хотя во рту его пересохло так, что каждое слово выцарапывалось из тела. – З-з-здравствуйте.
– Кто ты, посмертным завладевший часом? – спросил дракон.
112 
