155 
– Чего ты хочешь? – также шепотом спрашивает Алекс.
Он готов на все или почти на все, лишь бы освободится, хотя бы от веревок. И хофру слышат его готовность. Идунн и Одунн шипят, а старуха больше не улыбается.
И веретено отложила.
– Я сильнее, – предупреждает Варг.
Он вдруг оказывается между Алексом и креслом старухи. Веретено падает на пол, а водяная петля захлестывает шею. Невидимая, она затягивается стремительно, разрезая белые косы и кожу. Кровь Варга красного цвета. Идунн и Одунн ловят ее на лету, глотают и кричат.
Их выворачивает черным, нефтяным, в котором плавают куски живого.
Петля обрывается со звоном. И Варг, подняв старуху, кидает ее на колено. Громко хрустит позвоночник. Тело, сухое, похожее на мешок, в который кое-как натолкали костей и соломы, летит в ноги Алексу. И он видит искаженное лицо, разорванный рот и горло, с разрезами жаберных дуг.
Снова хруст. Варг берет Идунн за волосы, приподнимает и ударом ребра ладони разламывает шею. Потом нагибается за Одунн.
Становится очень тихо.
– Зачем ты их… убил.
– Из милосердия, – Варг проводит большим пальцем по шее, и шрам его зарастает.
– И это милосердие?!
– Мальчик, ты когда-нибудь умирал от голода? Нет? Тогда не суди о моем милосердии.
Алекс замолкает.
Трещит пузырь. Трещат веревки. Варг рвет их пальцами, а разорвав, отходит, позволяя Алексу встать. Тело занемело, слушается плохо, и Алексу приходится схватиться за стул. По коже бегут мурашки.
– Сделка. Что ты попросишь взамен?
Алекс не настолько глуп, чтобы ждать подарка. Вопрос в цене.
– Отдай мне того, кого ты именуешь Джеком.
– Нет.
Мьёлльнир отозвался на прикосновение, а Варг, заметив жест, покачал головой:
– Не стоит. Я убью тебя раньше. И в этом уже не будет ничего милосердного.
Он запрыгнул в седло и поднял поводья, представлявшие собой полосы кованого железа.
– Стой! Погоди! – Алекс поднял руки, показывая, что не собирается бить в спину, как и вообще бить. – Ты уходишь? А я? Что со мной?
Пузырь вот-вот схлопнется, впуская море с его прогорклыми водами, тенями рыб и длинными косами водорослей.
– С тобой? Думаю, ты утонешь. Раздавить тебя не должно, здесь еще не настолько глубоко. Но до поверхности ты вряд ли дотянешь. Разве что плыть будешь очено быстро. Но если будешь быстро плыть, то умрешь уже на поверхности.
– Почему?
– Физика. Очень полезный предмет, особенна та часть, которая касается растворения газов.
Варг издевается? При чем здесь физика.
– Жидкости твоего тела насыщены кислородом и азотом, но когда ты поднимешься наверх, давление изменится. Соответственно изменится и растворимость газов. Они будут выходить из твоей крови, как… как из бутылки шампанского. Но стенки твоих сосудов тоньше стекла. Они не выдержат. Ты не выдержишь.
Протянув руку, Варг добавил:
– Пойдем. У нас не так много времени осталось. Нагльфар уже отпускает солнце.
– Нет.
– Что ж, жаль. Мне казалось, что это – хороший вариант для всех.
Он дернул поводья, и конь вскинулся на дыбы.
– Но в утешение могу сказать: я бы гордился таким сыном. И мне жаль, что твой отец тебя предал.
– Ты лжешь!
– Мне незачем. Он убил дракона. Но сердце отдал не тебе.
– Кому?
Какая разница? Варг говорит, чтобы причинить боль. Ему нравится причинять боль… и бледные губы кривятся в усмешке:
– Твоей матери.
Варг ушел за секунду до того, как стены пузыря лопнули, впуская холодную морскую воду. Две волны, как два крыла, ударили Алекса, смяли и вышвырнули прочь.
Он поплыл.
Он работал руками и ногами так сильно, как мог. И держал зубы сцепленными, но пузыри воздуха все равно вырывались и вытягивались нитью.
Вверх.
Море светлело. Оно было плотным, неудобным, и Алексу приходилось протискиваться сквозь воду.
Вверх.
Мелькали тени рыб, крупных, неповоротливых. Перед самым Алексовым носом высунулась черная морда косатки с огромным ртом, полным острых зубов, но тут же исчезла.
Вверх.
Жжение рождалось внутри, и распирало легкие, опоясывало сердце, предупреждая – недолго осталось. Ничего. На сколько хватит. Главное – не останавливаться.
Только все равно ничего не получится… не получится…
155 
