ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Мои дорогие мужчины

Книга конечно хорошая, но для меня чего-то не хватает >>>>>

Дерзкая девчонка

Дуже приємний головний герой) щось в ньому є тому варто прочитати >>>>>

Грезы наяву

Неплохо, если бы сократить вдвое. Слишком растянуто. Но, читать можно >>>>>

Все по-честному

В моем "случае " дополнительно к верхнему клиенту >>>>>

Все по-честному

Спасибо автору, в моем очень хочется позитива и я его получила,веселый романчик,не лишён юмора, правда конец хотелось... >>>>>




  82  

– Пожалуйста, Юлька!

– Шумный, да? Все шумные. Сначала. Потом становятся тихими… тихими-тихими. Слушают. Мы поем. Мы умеем красиво петь.

– Отпустите, – просит Юленька, пытаясь убрать руку. Но снег превращается в пасть. И ледяные клыки разрезают запястье. Кровь катится алой брусникой прямо в глотку, и слепленный из снега язык становится розовым. Это правильно, когда язык розовый.

– Ты кто? – Юленька боится шелохнуться. Вдруг да существо сомкнет пасть и откусит Юленьке руку.

– Вар-р-р… – рычит оно.

Голова возникает постепенно. Снег слетается, облепляет воздух, вырисовывает покатый лоб и мощную шею. Сплетаются кости, покрываются плотными комковатыми мышцами, порастают белой иглистой шерстью.

Зверь похож на волка. Если бы волки вырастали такими огромными.

– Юлька, вот ты… – Алекс проломил-таки круговерть и остановился. Он увидел зверя, а зверь увидел Алекса. Капкан-челюсть разжалась, но лишь затем, чтобы привлечь к кровавому разрезу новые снежинки, из которых стремительно вырастал второй волк.

А там и третий будет.

Снег выпьет Юленьку, чтобы сделать снежную стаю. А та погонится за остальными, за кошкой, Джеком и Алексом. Правда Алекс тут, стоит, сжимает молот, притворяется грозным.

Волки его разорвут. И стая станет еще больше.

Но думалось об этом лениво, замороженно.

– Руку перевяжи, – сквозь зубы процедил Алекс.

Да. Конечно. Перевяжет. Еще минуточку и перевяжет. Ей холодно и страшно. Но она справится.

– Бедная моя, – прошелестело рядом. – Бедная, бедная моя девочка… кыш-ш-ш… не бойся… тебя не тронут. Не тронут тебя. Только не тебя.

Кто-то вздыхал и смеялся. Рядом. Но где?

– Крышкина, отомри! Не высовывайся!

Она и не пытается. Она стоит, смотрит, видит снег в причудливых узорах. Сладкий-сладкий сахарный снег, в котором спрятались волки и еще кто-то. Волки кружат. Шаги их беззвучны. И сами они – белые тени на меловой стене.

Раз-два-три-четыре-пять. Я иду тебя искать.

– Зачем? Я здесь. С тобой. Мы вместе.

Голос с мятными оттенками маминых духов.

Это ложь. Просто голос хочет, чтобы Юленька ему верила. А она не станет. Юленька знает: мама осталась в другом мире.

– Тоскуешь? Конечно, тоскуешь. Маленькая моя девочка. Я выпью твою тоску до донышка. Ни капли не оставлю. И горе выпью. И печаль. Хочешь?

– Джек! – Алекс перекидывал молот из руки в руку, точно не способен был решить, в которой ему удобнее. Ни в которой. Алекс не умеет драться, так, чтобы по-настоящему. А волки голодны. Им мало Юленьки.

– Но хватит мальчишки, – прошептал голос. – Зачем он тебе?

– Не знаю.

– Джек! Снот!

– Вар-р-р-х! – клацнули клыки, пахнуло северным ветром в лицо.

– Прочь! – Алекс ударил, нелепо вывернув руку. Промахнулся, и сам упал на колено. Вскочил тут же, попятился, почти наступив на сапоги. – Эй!

– Беспомощный какой, – снег слепился в руку с длинными тонкими пальцами. Они застыли над Алексовой головой, не смея коснуться. – Беспомощный… маленький… теплый…

– Отпусти его, – просит Юленька, уже зная – не отпустят. Слишком долго ждали волки, чтобы уйти теперь. Им бы бежать, нестись по полотнищам сугробов, обгоняя собственные тени. Им бы петь для луны, заставляя трусов-ниддингов жаться к огню. Им бы поднимать метели и бураны, вести их к поселкам, чтобы обрушить ледяные волны на крутые бока домов.

Кто для них один человек?

Никто.

– Нет! – сказала Юленька.

– Да, – возразили ей.

– Это я виновата. Меня возьми! Отпусти его!

– Тебя? Ты примешь меня?

– Да.

– Здесь? – снежный палец уперся в лоб. – И здесь?

Он же проткнул сердце, сделав его холодным, как эскимо на палочке.

– И останешься со мной? Сделаешь все, чего я хочу? Чего мы хотим?

– Да, – ответила Юленька и вдохнула туман, а потом выдохнула, но не весь. Туман остался внутри, и Юленька перестала быть собой. Она помнила собственное имя и все, что было с нею прежде, но удивлялась, потому как бывшее – было нелепо и глупо.

– Варх! – волк сел и оскалился, насмехаясь над людьми. Он был огромным, больше Юленьки, больше Алекса. И с каждой секундой становился все больше.

– Юлька, не шевелись.

Она и не собиралась. Она стояла и думала, что если Алекса толкнуть в спину, он упадет. Конечно, упадет – скользко ведь.

  82