Скучно не было
291 
– Не знаю, – покачал головой Голод. – Не уверен.
Чума закрыл покрытые коркой глаза и прислонился спиной к теплым камням.
«По-моему, – проговорил он, – речь шла о конце света».
Война задумчиво почесал подбородок и икнул.
– Что, всего света? – переспросил он.
«Наверное».
Война еще немного подумал.
– Тогда мы, кажется, счастливо отделались, – буркнул он.
Люди возвращались в Анк-Морпорк, который отказался от облика города пустого мрамора и вновь стал самим собой – расползшимся столь же беспорядочно и красочно, как дуга блевотины перед работающей всю ночь забегаловкой Истории.
А Университет отстроили заново – или он сам себя отстроил. Или каким-то таинственным образом никогда и не был разрушен. Каждый побег плюща, каждый прогнивший оконный переплет встали на свои места. Чудесник предложил сотворить все по-новому – чтобы деревянные детали сверкали, на камнях не было ни пятнышка, – но библиотекарь на сей счет был непоколебим. Он хотел, чтобы все было как старенькое.
С рассветом начали потихоньку возвращаться волшебники. Они торопливо пробирались в свои прежние комнаты, избегая встречаться друг с другом глазами и пытаясь припомнить недавнее прошлое, которое уже становилось нереальным и начинало походить на сон.
Канина с Найджелом прибыли к завтраку и по доброте душевной подыскали для лошади Войны хорошую платную конюшню [25]. Никто иной, как Канина, настояла на том, чтобы поискать Ринсвинда в Университете. Таким образом, она первой увидела книги. Они вылетали из Башни Искусства, кружили над зданиями Университета, а затем устремлялись в дверь перевоплощенной библиотеки. Некоторые из наиболее дерзких гримуаров гонялись за ласточками или зависали над двором, точно ястребы.
Библиотекарь стоял, прислонившись к косяку, и благосклонно наблюдал за своими питомцами. При виде Канины он подвигал бровями, что для него являлось самым близким эквивалентом общепринятого приветствия.
– А где Ринсвинд? – спросила Канина.
– У-ук.
– Извини?
Орангутан, не отвечая, взял ее и Найджела за руки и, переваливаясь между ними, как мешок между двумя шестами, повел их через вымощенный брусчаткой двор к башне.
Внутри горело несколько свечей, и Найджел с Каниной увидели сидящего на табуретке Койна. Библиотекарь с поклоном препроводил их к нему, точно старый слуга в самой древней из существующих семей, и удалился.
Койн, кивнув им, заметил:
– Он видит, когда люди его не понимают. Он замечательный, правда?
– А ты кто такой? – поинтересовалась Канина.
– Койн, – представился Койн.
– Ты студент Университета?
– Думаю, мне еще многому предстоит научиться.
Найджел бродил вдоль стен, время от времени тыкая их пальцем. Должна же существовать веская причина, объясняющая, почему они не падают! Впрочем, если таковая причина и существовала, то лежала она явно не в области строительного искусства.
– Вы ищете Ринсвинда? – спросил Койн.
Канина нахмурилась:
– Как ты догадался?
– Он предупреждал, что его будут искать.
Канина расслабилась.
– Извини, – промолвила она, – нам пришлось немало пережить. Я решила, что ты прибег к какой-то магии. Надеюсь, с ним все в порядке? Что происходит? Он сразился с чудесником?
– О да. И победил. Это было очень… интересно. Я все видел. Но потом ему пришлось уйти, – сообщил Койн, словно отвечая урок.
– Я в это не верю, – прорычала Канина, чуть присев и вроде бы готовясь к прыжку. Костяшки ее пальцев побелели.
– Это правда, – возразил Койн. – Все, что я говорю, – правда. Так и было.
– Я хочу… – начала Канина, но Койн поднялся на ноги и, вытянув руку, приказал:
– Стой.
Она застыла. Найджел тоже замер, так и не успев нахмуриться.
– Вы уйдете, – произнес Койн приятным, ровным голосом, – и больше не будете задавать вопросов. Вы будете полностью удовлетворены. Вы получили все ответы. Вы будете жить счастливо до конца своих дней. И забудете о том, что слышали эти слова. А теперь идите.
Они медленно повернулись и деревянной, как у марионеток, походкой зашагали к выходу. Библиотекарь открыл им дверь, выпустил их и закрыл дверь за их спинами.
Потом он уставился на Койна, который, обмякнув, опустился на табурет.
– Ладно, ладно, – проговорил мальчик, – я всего лишь пустил в ход немного магии. Не было выхода. Ты сам сказал, что люди должны все забыть.
291 
