Особенно,... 
89 
Вульфстан сделал шаг вперед и его голос начал набирать звучность и высоту.
— Мы все свидетели того, как она все время советует нам щадить наших врагов, избегая столкновений с ними! Это потому что она делит ложе с одним из них! Неужели вы разрешите околдовать вас изворотливой ложью той, которая спит с собакой-иноземцем?
Несколько мгновений царила полная тишина; казалось, весь народ затаил дыхание — словно какое-то великое божество, вдохнув воздух в свои мощные легкие, выкачало его и лишило возможности дышать всех присутствующих. Первыми пришли в себя Витгерн, Фастила и несколько других дружинников Аурианы: они медленно встали со своих мест и начали окружать Вульфстана плотным кольцом, держа наготове свои копья.
Но первым прозвучал голос Гейзара. Прошло несколько мгновений, прежде чем народ понял, что старый жрец смеется, это был приглушенный сиплый смех, похожий на урчание собаки, предвкушающей лакомый кусок. Ауриана стояла совершенно неподвижно, ничего не ощущая в этот момент, сжавшись в комок в своей готовности бороться до конца. Деций был опытным человеком, закаленным в передрягах, грозивших ему смертью, поэтому его лицо было совершенно бесстрастным, на нем не отразилось ни тени страха, хотя каждый мускул его тела напрягся и изготовился к схватке, а правая рука незаметно потянулась к кинжалу.
Наконец, толпа пришла в движение, раздались возгласы, полные сомнения и недоверия к словам Вульфстана. То, в чем Вульфстан обвинил Ауриану, многим приходило в голову, но они гнали от себя эти мысли, не желая верить своим подозрениям. Он произнес вслух то, о чем все предпочитали молчать. Гейзар протянул свой жезл в сторону Витгерна и дружинников, направивших копья на Вульфстана.
— Всем сесть на свои места! — повелительно воскликнул он. — Если Вульфстан лжет, он будет наказан, причем самым суровым образом. На место, или я прокляну вас!
Витгерн и дружинники Аурианы даже не пошевелились. Гейзар хмуро поглядел на Ауриану.
— Приведи доводы в свое оправдание, Ауриана, — произнес он. — И люди поверят тебе.
Гейзар прекрасно знал, что Ауриана, будучи потомком благородных предков, линия которых восходила от самой праматери Эмблы, была просто неспособна сказать неправду. Ложью она могла отравить источник, из которого черпали души всех ее родственников свои силы, а она не могла нанести вред своему роду только для того, чтобы спастись самой.
Ауриане так хотелось, сказав неправду, сохранить свою жизнь и свободу, чтобы защитить еще нерожденного ребенка. Но ее язык вдруг окаменел, он не слушался предательского разума, действуя по древним законам, запрещавшим ему лгать.
«Я совершила зло! Потому понесу заслуженное наказание».
Мгновение медленно сменяло мгновение, время шло, а Ауриана все еще не могла произнести ни слова. Она ощущала, как будто все ее тело было пронизано призрачным светом, в висках гулко стучала кровь.
— Обвинение справедливо, — ответила она наконец чистым звонким голосом, в котором не было ни тени стыда.
Эти слова в ее устах показались соплеменникам дикими и кощунственными, потому что они привыкли доверять ее боговдохновенному голосу, вещавшему всегда спасительную правду. Гейзар с раздражением заметил, что многие до сих пор не верят обвинению — так горяча была их привязанность к Ауриане, так настоятельна потребность в ней. Многие с отчаяньем и смущением оглядывались по сторонам с таким недоуменным видом, как будто любящая преданная мать вдруг изменила им, своим детям. Но Гейзар был готов и к этому. Легким кивком головы, не заметным никому в толпе, он подал сигнал. И все тут же услышали надтреснутый старушечий голос Ульфины, родственницы Гундобада:
— Она ждет ребенка!
Ауриана молчала, бодро и спокойно глядя поверх голов, хотя внутри у нее все дрожало, и ей приходилось тратить немало сил для того, чтобы удержать себя в узде.
Ульфина за свое предательство получила от Гейзара стадо коров в пятьдесят голов. Многие были ошарашены ее словами, что полезли к старухе драться и осыпали ее, самыми страшными проклятиями, отчего она вынуждена была убраться подальше и скрыться в толпе своих родственников. Только тут старуха поняла, что Гейзар обманул ее, заплатив слишком мало за такое оскорбление и поругание ее седин: с тех пор она лютой ненавистью возненавидела те пятьдесят коров, которые получила от Гейзара.
Ауриана заметила, как быстро гаснет выражение сочувствия в глазах даже ближайших ее соратников. Многие их них упорно отводили от нее взгляды. Особенно болезненно Ауриана восприняла реакцию Витгерна, ее словно обожгло огнем, когда он внезапно нахмурился и, опустив копье, медленно пошел прочь от нее. Она восприняла это как выражение полного отвращения к себе.
89 
