Особенно,... 
119 
— То, что происходит на арене, кончается быстро, а то, чем занимаются в постели, должно продолжаться как можно дольше.
Ауриана ущипнула губами руку, которая ласкала ее щеку. Бережно и тщательно, словно снимая кожу с персика, Марк стянул с нее тунику, постепенно обнажая ее грудь и живот. Она встала на колени и сильно прижалась к нему, вдавив в него молочно-белые округлости своих грудей. Ощутив ими щекотание волнистых волос, покрывающих грудь Марка Юлиана, Ауриана глубоко вздохнула, почувствовав новый прилив желания. Они пробыли в таком положении довольно долго, словно стараясь увековечить этот момент. Их охватила волна восторга от того обстоятельства, что они пересекали последний рубеж, разделяющий их, и теперь ничто не мешало им физически наслаждаться друг другом.
Марк отодвинулся, и они принялись осторожно ощупывать, исследовать друг друга. Они сидели, прижавшись друг к другу, почти нагие, и между ними шло соревнование — кто кого обгонит по количеству поцелуев. Они то отодвигались, то вновь сближались, словно желая испытать чувство первого прикосновения их тел. Она вновь потянулась рукой вниз, желая потрогать то, что отличало ее от Марка Юлиана. Забавляясь, она прихватывала губами его щеку и терзала рукой его мускулистое плечо. Марк же со все более разгорающейся страстью покрывал тело Аурианы поцелуями, начав с горла и продвигаясь дальше с нарочитой медлительностью. Гибкое тело Аурианы по-змеиному изогнулось, и она откинулась, содрогаясь в конвульсиях, словно Марк Юлиан прикасался прямо к сердцу. Почувствовав его губы на своей груди, Ауриана оцепенела, а потом свернулась в клубок. Ей показалось, что до нее дотронулись кусочком льда, который обжег ее плоть. И все-таки она успокоилась и расслабилась, опять подставив грудь губам Марка Юлиана. Почувствовав, что ее грудь начинает уставать от его неуемных ласк, Марк Юлиан двинулся дальше, облобызав ее живот и откинув в сторону складки туники, которые мешали ему. Где-то поблизости была ее рана, недавно заживший красный рубец. Нежные, но настойчивые поцелуи действовали как сказочный бальзам, постепенно стирая память о боли, причиненной мнительностью Аурианы. Она осознала, что эта физическая рана не имеет такого большого значения, как она придавала ей ранее. Главную боль ей причиняла рана в душе. И перед ней вновь вставали картины ее униженной и разоренной родины, которая, как и она, была беззащитной. Но все же это был ее единственный дом, ее единственное прибежище для тела и для души. Она чувствовала себя усталой изгнанницей, растением, лишенным корней, а Марк был добрым волшебником, возвратившим ее израненную душу на место, в тело Аурианы. Его руки продолжали потихоньку двигаться вниз, и цель этого продвижения не сразу стала ясной, так как он часто останавливался и опять принимался ласкать ее рот, щеки и груди Один раз у нее возникла мысль, что она не заслуживает такого удовольствия в то время как ее народ голодает и мучается под чужеземным игом. Но вскоре она перестала думать об этом. Движения рук Марка Юлиана, ласковые и непреклонные, вызвали в ней другой голос: «Ты давно заслуживаешь этого».
И вот Марк замер над тем местом женского тела, которое доставляло столько удовольствия и позора. Он намеревался это поцеловать. Она осознала это намерение и вздрогнула, охваченная противоречивыми чувствами. Ее тело насторожилось и оцепенело. В голове зазвучали предостережения матерей и бабушек. Перед глазами вновь предстала сцена, увиденная в детстве — жрицы прогоняют одну деревенскую женщину с наголо обритой головой через ворота Кабана, а затем ведут ее в болото, чтобы утопить там с камнем на шее. Этому наказанию она подверглась за то, что осквернила свое тело, переспав с путешественником-чужеземцем. Но тут же Ауриана поняла, что вся ее стыдливость была поражена нелепым страхом.
«Если я отвергну его ласки, он посчитает меня глупой женщиной, невежественной в тайнах любви».
В ее сознании уже образовывался серьезный разрыв с прежней жизнью и сознанием, сформированным этой жизнью. Она уже давно начала формировать свое новое сознание, основываясь на новых требованиях жизни и любви. Фрия была богиней любви и проповедовала ее во всех формах. В этом мире Ауриана познала простой закон жизни: все движется в двух направлениях, в сторону любви или от нее.
Марк Юлиан почувствовал, что Ауриана чем-то встревожена. Он остановился, нежно лаская ее бедра и успокаивая. Негромким мягким голосом он утешал ее, стараясь вселить уверенность. Когда через несколько секунд ее тело снова расслабилось и потеряло настороженную жесткость, он возобновил свои поцелуи. Наконец совершилось то, чего Ауриана подсознательно опасалась с самого начала и что разрушило все вековые представления и запреты, которые она восприняла с молоком матери, все, чему учили ее женщины их племени в детстве и отрочестве. Она ощутила, как язык Марка Юлиана прикоснулся к самому интимному месту. Для Аурианы наступил миг блаженства. Все окружающее исчезло, ее укачивало волнами первобытного наслаждения. Ее организм не желал ничего, кроме этого, она боялась только одного — чтобы это не кончилось.
119 
