ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>

Все по-честному

Отличная книга! Стиль написания лёгкий, необычный, юморной. История понравилась, но, соглашусь, что героиня слишком... >>>>>

Остров ведьм

Не супер, на один раз, 4 >>>>>

Побудь со мной

Так себе. Было увлекательно читать пока герой восстанавливался, потом, когда подключились чувства, самокопание,... >>>>>

Последний разбойник

Не самый лучший роман >>>>>




  21  

Но уже первый взгляд на Эрика совершенно его успокоил, даже ревность почти ушла. Ничего особенного, обычный иностранец. На Эрике мешком висел розовато-лиловый костюм в полоску, под ним неприятно яркая клетчатая рубашка и нелепый галстук. Внешне он вообще проигрывал рядом с Энтони: он был высок, когда-то, наверное, хорошего сложения, но сейчас сильно располнел; он выглядел на свой возраст, никак не моложе. Такие лучше смотрятся на публике, чем в домашней обстановке. Выглядывая из-за Кейт, Энтони приходил в благодушное настроение. Подвернулся человек с деньгами, и человек, как видно, бесхитростный. Удивительно, просто не верится, что это и есть Эрик Крог, и в очередной раз разделываясь с неприятностями и обольщаясь на будущее, Энтони привычно заключил: все, черт возьми, к лучшему. Даже смешно. Теперь главное – не оплошать. – Хорошо, что ты вернулась, Кейт, – сказал Крог. Он ушел в холл как бы в шляпе, окинув Энтони оценивающим взглядом; ему было не до вежливости – так он устал. В густом полумраке холла усталость клубилась на нем, как эктоплазма. Через неплотно прикрытую дверь доносились слабые звуки из коридора; удаляющиеся шаги, визг закрываемого лифта, где-то кашлянули; за окном вскрикнула птица; усталость выходила из него, как в спиритическом сеансе под тревожный аккомпанемент бубна и скрипучего стола. – Где ты был, Эрик? – Он осторожно прикрыл дверь, сплющив полоску яркого света из коридора.

– Меня подкарауливает репортер.

– Чего он хочет?

На миг усталости как не бывало, он бодро объявил:

– Галерея великих шведов. – И сразу обмякнув, искал, куда положить шляпу. – Кто-то натравил их на меня. Не знаю зачем. – Это мой брат. Ты помнишь, я телеграфировала… Он снова вышел на свет, и Энтони разглядел, что на висках он лыс, отчего лоб казался огромным.

– Рад познакомиться, мистер Фаррант, мы завтра побеседуем. Сегодня вы должны меня простить. У меня был трудный день. – Напряженно застыв, он выпроваживал его, и даже не очень бесцеремонно – скорее, он чувствовал себя неловко.

– Да, буду двигаться в отель, – сказал Энтони.

– Надеюсь, вы совершили хорошее путешествие.

– Спасибо, не запылились.

– Пылесосы, – начал Крог и осекся. – Простите. Не запылились. Совсем забыл это выражение.

– Что ж, до свидания, – сказал Энтони.

– До свидания.

– Тони, ты не будешь скучать один? – спросила Кейт. – Схожу в кино, – ответил Энтони, – а может, разыщу Дэвиджей. – Он вышел и медленно прикрыл за собой дверь; интересно, как они поздороваются наедине. Но Крог сказал только:

– Не запылились. Совершенно забыл, – и после паузы:

– Лаурин заболел. Через стекло шахты лифта Энтони видел далеко внизу ярко освещенный холл; к нему медленно поднималась лысина швейцара, склонившегося над книгой посетителей, и, словно часовые пружины, навстречу ему разматывались фигуры сидевших друг против друга мужчин: сначала он разглядел их жилеты, потом увидел ноги, ботинки и наконец устремленные в его сторону взгляды. Он вышел и захлопнул дверь. Когда он обернулся, те двое уже были на ногах.

Один, помоложе, подошел и сказал что-то по-шведски.

– Я англичанин, – сказал Энтони, – ничего не понимаю. Лицо второго осветила улыбка. С протянутой рукой к Энтони спешил маленький человек с морщинистым пыльным лицом, с окурком сигареты, прилипшим к нижней губе.

– Значит, англичанин? – сказал он. – Какая удача. Я тоже. – В его свободных и одновременно заискивающих манерах проглянуло что-то очень знакомое. Некий полустершийся профессиональный признак, обязательный, как видавший виды кожаный чемоданчик или сумка для гольфа, в которой лежит разобранный пылесос.

– Я ничего не собираюсь покупать, – предупредил Энтони. Слегка наклонив голову, швед внимательно прислушивался, стараясь понять их разговор. – Что вы, что вы, – успокоил англичанин. – Моя фамилия Минти. Давайте выпьем по чашечке кофе. Швейцар приготовит. Меня здесь знают. Спросите мисс Фаррант.

– Мисс Фаррант моя сестра.

– Догадываюсь. Вы на нее похожи.

– Я не хочу кофе. Кто вы такие, между прочим. Собеседник отодрал с губы окурок; тот присох, словно липкий пластырь, и оставил на губе желтые следы бумаги. Окурок Минти пяткой растер на черном стеклянном полу.

– Ясно, – сказал он, – вы сомневаетесь. Не верите, что Минти обойдется с вами по-честному. Но в Стокгольме я один хорошо плачу за новость. – Понял, – сказал Энтони, – вы журналисты, да? Вы так и ходите за ним все время? Хотите курить?

  21