Особенно,... 
65 
– Я надеялась, в Англии все будет по-другому, – сказала Сара. – Я надеялась, больше не будет тайн.
Она вздохнула и почти сразу снова заснула, а Кэсл еще долго лежал без сна. В такие минуты его так и тянуло довериться Саре, все рассказать – вот так же мужчине, у которого была мимолетная связь, вдруг хочется, когда эта связь кончена, довериться жене, рассказать всю невеселую историю, объяснить раз и навсегда необъяснимые молчания, мелкую ложь, волнения, которыми он не мог с ней поделиться тогда, и – совсем как тот мужчина – Кэсл решил: «Зачем волновать ее, когда все уже позади?», ибо он действительно верил – пусть недолго, – что все позади.
Странно было Кэслу сидеть в той же комнате, которую он столько лет делил с Дэвисом, и видеть сидящего напротив, через стол, человека по имени Корнелиус Мюллер, – только то был Мюллер, странно изменившийся, Мюллер, который сказал ему: «Весьма сожалею о случившемся – я услышал об этом, когда вернулся из Бонна… я, конечно, не встречался с вашим коллегой… но для вас это, наверно, большой удар…», Мюллер, который стал похож на обычного человека, а не на офицера БОСС, – такого человека Кэсл вполне мог встретить в поезде метро по пути на вокзал Юстон. Его поразила нотка сочувствия в голосе Мюллера – она прозвучала до странности искренне. В Англии, подумал он, мы все циничнее относимся к смерти, когда это нас близко не касается, и даже когда касается, вежливость требует при постороннем быстро надеть маску безразличия: смерть и бизнес не сочетаются. Но в голландской реформатской церкви, к которой принадлежал Мюллер, смерть, насколько помнил Кэсл, все еще считалась самым важным событием в жизни семьи. Кэсл однажды присутствовал в Трансваале на похоронах, и запомнилось ему не горе, а торжественность, даже строгая упорядоченность церемонии. Смерть оставалась для Мюллера, хоть он и был офицером БОСС, важным событием в жизни общества.
– М-да, – сказал Кэсл, – это было, безусловно, неожиданно. – И добавил: – Я попросил секретаршу принести папки по Заиру и Мозамбику. Малави же находится в ведении Пятого управления, а их материал я не могу без разрешения вам показать.
– Я встречусь с ними, когда закончу с вами, – сказал Мюллер. И добавил: – Я получил такое удовольствие от вечера, проведенного в вашем доме. От знакомства с вашей женой… – И, немного помедлив, докончил: -…и с вашим сыном.
Кэсл подумал, что со стороны Мюллера это лишь вежливое начало, подготовка к новым расспросам о том, каким образом Сара попала в Свазиленд. Враг, если ты хочешь держать его на безопасном расстоянии, должен всегда оставаться для тебя карикатурой – враг никогда не должен становиться человеком. Правы генералы: никакого обмена поздравлениями с Рождеством между траншеями.
– Мы с Сарой, конечно, были очень рады видеть вас, – сказал Кэсл. И нажал на звонок. – Извините. Черт знает, до чего долго они возятся с этими папками. Смерть Дэвиса немного выбила нас из колеи.
Совсем незнакомая девушка явилась на его звонок.
– Пять минут назад я просил по телефону принести мне папки, – сказал Кэсл. – А где Синтия?
– Ее нет.
– Почему ее нет?
Девушка посмотрела на него ледяным взглядом.
– Она взяла свободный день.
– Она что, заболела?
– Не то чтобы.
– А вас как звать?
– Пенелопа.
– Ну, так, может, вы мне скажете, Пенелопа, что значит «не то чтобы»?
– Она расстроена. Это нормально, верно? Сегодня ведь похороны. Похороны Артура.
– Сегодня? Извините, я забыл. – И добавил: – Тем не менее, Пенелопа, я хотел бы, чтобы вы принесли нам папки.
Когда она вышла из комнаты, он сказал Мюллеру:
– Извините за эту сумятицу. Вам может показаться странным, как мы работаем. Я действительно совсем забыл… сегодня же хоронят Дэвиса… в одиннадцать отпевание. Задержка произошла из-за вскрытия. Девушка вот помнит. А я забыл.
– Извините, – сказал Мюллер, – мы могли бы встретиться в другой день, если бы я знал.
– Вы тут ни при чем. Дело в том, что… у меня одна памятная книжка – для служебных дел и другая – для личных. Вот видите: я пометил вас на четверг, десятое число. А книжку для личных дел я держу дома, и похороны я, очевидно, записал там. Всегда забываю перенести из одной в другую.
– И все же… забыть про похороны… разве это не странно?
– Да, Фрейд сказал бы, что я хотел о них забыть.
– Просто назначьте мне другой день, и я исчезну. Завтра или послезавтра?
– Нет, нет. Что все-таки важнее? Обсуждать «Дядюшку Римуса» или слушать молитвы, которые будут читать над беднягой Дэвисом? Кстати, а где похоронили Карсона?
65 
