Особенно,... 
56 
Внезапно Анохина озарило.
Дождавшись, пока лепило вновь закроет его от торчащего у входа охранника, он быстро прошептал:
– Со мной в этапе из пересылки в «девятку» был такой… дед Федор. Он из местных, фамилию, к сожалению, не знаю. Вот если бы его сюда как-то перевести…
Доктор заставил его открыть вновь рот пошире и влил туда столовую ложку микстуры, напоминающей вкусом и запахом «Рижский бальзам».
– На место Шестого уже отобрали другого зэка, шепнул он, улучив момент. – Другой вакансии пока нет… Я попытаюсь вам помочь, но и у меня к вам будет одна просьба. Об этом поговорим в следующий раз.
Сказав это, медик выпрямился и, стаскивая резиновые перчатки, кивнул конвоиру.
– Я закончил с Десятым. Через час мой коллега примет следующего по графику, а этого можете увести в камеру.
Тем же вечером, во время ужина, ситуация для Анохина обострилась до предела.
После бузы в столовке он на какое-то время был огражден от остальных литерных зэков. Пищу ему приносили в камеру, прогуливался он во внутреннем дворике в гордом одиночестве. Но кто-то свыше дал команду, и лафа для него закончилась… Теперь он питался вместе со всеми в помещении пищеблока, где они все рассаживались за столом в соответствии с номерами. На прогулку их стали выводить в два приема, разбив на пятерки. И только в камеру к нему пока никого не подсаживали – то ли из-за того, что считали Десятого отморозком, готовым порвать в клочья любого из своих же собратьев по несчастью, то ли по причине избытка свободных койкомест.
– Четвертый и Девятый – к «амбразуре» за выдачей! – прозвучала в столовке команда старшего надзирателя. – Всем остальным номерам – сесть!
Анохина привели в столовку последним, но он сразу же ощутил в атмосфере какую-то излишнюю, что ли, накаленность, нервозность… Лица собравшихся зэков были мрачными и сосредоточенными, словно на них что-то давило (кроме самого стержневого ощущения своей несвободы). И только один Леха-Дизель, перед тем как отправиться на пару с Крюком к окошку раздаточной, подмигнул Анохину, словно хотел сказать: «Привет, Морпех! Все нормалек, я уже оклемался, ну а твои как делишки?»
На крысиной мордочке Шлепы – он сидел, как и прежде, крайним справа за столом, напротив Анохина – еще оставались кое-где отметины, напоминающие о двух его неудачных попытках децал поставить на место фраера, о котором никто из честной братвы в здешних краях ничего не слыхивал. Фингал под глазом у Крюка, которым его тоже украсил Анохин, успел сойти почти на нет. Лоб Гамадрила, куда Морпех въехал коленом, был все еще заклеен полоской пластыря. На месте прежнего Шестого, отправленного крутым «блондом» из местной тайги прямиком «в Сочи», сидел какой-то хмырь лет двадцати пяти, обладающий, как и большинство других собранных здесь литерных зэков, явно уголовной наружностью. Возможно, его изначально держали где-то здесь в качестве резервной кандидатуры. Но может быть и так, что в срочном порядке выдернули из соседней «девятки», чтобы восполнить убыль «личного состава».
Дизель принялся разливать по глубоким оловянным тарелкам густой ароматный борщ, причем каждому полагался неслабый кусман вареного мяса. Крюк доставил хлеб, черный и белый, две пластиковые тарелочки с желтыми брусками вологодского масла. Каждому и зэков также полагался полулитровый пакет сока и порция густой сметаны, которую разливали в пластиковые стаканчики. На второе – пахучий бараний плов. Плюс добавка каждому, кто что пожелает. Причем, одинаково плотно здесь кормили что на завтрак, что на обед, что на ужин… Да еще, кажется, что-то подсыпали в пищу, потому что аппетит, вопреки царящей на данном объекте гнетущей обстановке, у каждого без исключения зэка был воистину зверским.
Понятно, что делалось это все неспроста. С ними здесь что-то проделывали эдакое… но что именно? Этого пока никто из зэков не знал, включая Анохина.
Обычно эта уголовная шпана дружно хлебала из своих мисок «усиленную» баланду, звучно чавкая, отрыгивая по ходу. Вели себя, короче, как свиньи. Анохин даже удивлялся этому их завидному аппетиту. Ничто, казалось, не могло подействовать на этих «одноклеточных». Ни гибель товарища у них на глазах, ни известие о том, что все они «спидоносцы», – ведь никто, кроме Анохина, не в курсе, что это вранье. Ни даже то, что их здесь используют, кажется, в качестве подопытных кроликов. Но сегодня они жуют свои пайки вяло, как-будто разом у всех животы подвело… А Крыса так тот и вовсе ест с натугой, насильно запихивая в себя калорийную пищу. И вид у него уж больно сосредоточенный…
56 
