— Да, прекрасно понимаю. — Камилла постаралась сохранить бесстрастное выражение лица, хотя по озорным искрам в глазах Росса догадалась, что мысль сделать ее своей пленницей доставляет ему большое удовольствие. А в ней эта мысль вызвала страшное раздражение, и она даже вздрогнула от тяжелого чувства, шедшего откуда-то из глубины. С вымученной беззаботностью она добавила: — Все правильно, если, конечно, потом мне позволено будет выйти.
— Конечно. — На мгновение он поймал ее взгляд и улыбнулся. — Какой мне прок держать вас пленницей в комнате с кельтскими сокровищами? Абсолютно никакого, — ответил Росс за нее. — Не беспокойтесь, я позволю вам выйти.
Но почему-то его заверение не подействовало на Камиллу успокаивающе. Когда она вошла следом за ним в замок, до этого сбегав к машине, чтобы взять сумку с аппаратурой, миновала холл и коридор, а потом поднималась по лестнице, ее мучила мысль, что под проком для себя Росс вполне мог подразумевать уменьшение ее амбиций. В чем он, конечно, уже многого добился.
Поднявшись наверх, Росс отпер дверь и шагнул в сторону, позволяя ей войти в комнату.
— Когда прикажете вас выпустить? — спросил он.
— Часа через два. — Камилла посмотрела на часы. — В половине второго приблизительно.
— Хорошо, в половине второго, — кивнул он и взялся за ручку двери. — А сейчас я вас оставлю. Желаю успеха. — Он подмигнул и закрыл дверь. Мгновение спустя Камилла услышала, как повернулся ключ в замке и застучали по лестнице шаги. Росс ушел.
Она расслабилась и оглядела комнату со шкафами, в которых были выставлены кельтские сокровища. Целых два часа блаженной свободы, посвященные любимому делу: выделить в коллекции самое важное, набросать эскизы, сделать несколько предварительных снимков «Полароидом». Камилла расстегнула молнию на сумке с аппаратурой и достала карандаш и блокнот. Целых два часа Росс Макеоун не будет выводить ее из себя. Блаженство. Она с облегчением вздохнула. Наконец-то хотя бы на короткий срок она может выбросить его из головы. И повеселевшая Камилла с головой ушла в работу, дав волю художественному воображению и стараясь угадать историю прекрасных предметов, окружавших ее. Все ее мысли и чувства сосредоточились на одной цели — передать их красоту на снимках.
Она вздыхала, рассматривая ожерелье из крученого серебра и старинный кинжал шотландских горцев. В такие моменты, как этот, когда ей выпадала честь работать с уникальными предметами искусства, она думала, какая это привилегия — иметь такую профессию, как у нее.
Тебе очень повезло, напомнила она себе, ты с нуля создала именно такую жизнь, о какой мечтала. И во всех областях — как в профессиональной, так и в личной. И нельзя позволять сбить себя с выбранного пути. Ничему и никому. НИКОМУ, мысленно подчеркнула она, вдруг поняв, что совершенно помимо ее воли в мозгу мелькнул образ Росса Макеоуна, который вознамерился разрушить ее внутреннюю гармонию. Камилла нетерпеливо прогнала захватчика и заставила себя вернуться к делу, которым занималась. НИКОМУ, в ярости напомнила она себе.
Она очень продуктивно использовала свои два часа. К концу назначенного срока Камилла сделала множество заметок и набросала целую стопку эскизов композиций, в каких планировала расположить предметы. Она чувствовала, как с каждой минутой растет в ней интерес к предстоящей работе. Больше того, Камилла пришла к твердому заключению, что это задание может стать самым интересным за всю ее карьеру.
Она посмотрела на часы. Час двадцать пять. Через пять минут должен прийти Росс со своим драгоценным ключом и выпустить ее. Она наклонилась над сумкой и укладывала в нее вещи, как вдруг желудок свело от неожиданного приступа голода. Ничего удивительного, подумала Камилла, соням приходится жертвовать завтраком. Получается, что после вчерашнего обеда у нее не было во рту ни крошки. И вдруг ей вспомнилось, что ленч в отеле «Стег» готовится по-домашнему. В предвкушении этого удовольствия Камилла улыбнулась. В отеле подают ленч до половины третьего, так что она вполне успеет.
Четыре с половиной минуты спустя она встревоженно ждала у двери, напрягая слух, чтобы услышать приближающиеся шаги. Но слышала только гулкую тишину, которая как бы отражалась от толстых стен замка. И, вдруг с необыкновенной остротой осознав свою бесконечную беспомощность, Камилла и вправду почувствовала себя настоящей пленницей.