39 
Девушка беспокойно мяла салфетку. Непривычная тишина усилила нервозность.
Тюрьма была непрерывным насилием над слухом Элли. В течение дня сокамерницы стучали по решёткам, тюремные надзиратели топали вверх и вниз по стальным ступеням. Это напоминало захламлённый выдвижной ящик для посуды, который постоянно дёргали и захлопывали.
Ночью ото всюду доносились стоны удовольствия и боли. Крики звенели в ушах. Серийная убийца из камеры через коридор шипела на Элли из темноты…
Наконец, Лотэр процедил сквозь зубы:
— Были смертные, умолявшие меня обратить их. Большинство людей отдали бы всё на свете, чтобы стать бессмертными. Этот дар бесценен.
Она старалась не смотреть на его новую рану.
— Я бы никогда такого не пожелала.
— Даже если это означает никогда не болеть, совсем не стареть?
Элли обладала врождённым даром эмпатии, умением поставить себя на место другого. Она тотчас же представила себе, каково было бы жить тысячи лет, которые очевидно Лотэр и прожил.
Как он мог наслаждаться каждым днём своей жизни, если их запас неисчерпаем? Мог ли он вообще испытывать изумление или душевное волнение?
— Мне кажется, это было бы изнурительно.
Неужели на его лице промелькнула тень?
— Итак, раз я не обращена в вампира, — начала Элли, — и это сделать непросто, как же вы с Саройей соединитесь?
— Я ищу одно кольцо. Оно обладает властью превратить её в вампира.
— Ты хочешь создать вампира? В моём теле? Если Саройя — богиня, что же она вцепилась в меня словно клещ?
Он молча уставился на неё своими бросающими в дрожь глазами, проворачивая нож, в то время как на поверхности стола уже начала образовываться лужица из его крови.
Не смотря на то, что он вселял в неё ужас, Элли надавила.
— Зачем ей находиться внутри меня, обычной кассирши? Почему я должна верить в её… божественность?
— Уясни кое-что, девушка. Я не лгу. Никогда. На неё наложили проклятье, и теперь она обречена обитать в смертной оболочке.
— Кто её проклял? Зачем было помещать её именно в меня?
Убедившись, что он не собирается отвечать, Элли добавила:
— Послушай, вам в этой сделке достаётся моё тело. Мне — ничего. Ты говорил, что любишь выгодные сделки? Ты должен признать, что это не совсем честный обмен. Ты ведь не умрёшь, если расскажешь, зачем ей нужно моё тело?
Его лицо приобрело отсутствующее выражение, глаза потемнели, и Элли поняла, что мысленно он уже далеко отсюда.
«Раздвоение личности?»
Она уже видела такое выражение на его лице сегодня, ранее, пока он мерил шагами комнату. Ей вдруг пришло в голову, что он был не просто злом.
Враг Древних мог быть по-настоящему психически болен.
— На существование в смертной оболочке её обрекла другая богиня, — пытаясь обуздать своё безумие, наконец, сказал Лотэр. — «Соберись». — Я не знаю, почему выбор пал на тебя.
— Какая богиня?
У Саройи была сестра-близнец — Ламия. Обе сестры черпали свою силу из жизни. Ламия — создавая и оберегая её. Саройя — пожиная и губя души.
Когда Саройя попыталась обрести ещё большую власть, убивая без разбору и нарушая равновесие, Ламия объединилась с другими богами и прокляла Саройю, обрекая её снова и снова переживать смерть в человеческом обличье.
— Быть обречённым на смертную долю, — невнятно пробормотал он. — Разве может быть что-то хуже?
Он опустил взгляд, в удивлении обнаружив, что буравит кончиком ножа собственный палец.
— Лотэр, за что её прокляли? — необдуманно продолжила расспросы Элизабет.
Он лизнул свежую, сочащуюся кровью, рану.
— Потому что она точно такая же, как я. — Создание, жадное до власти. — Она рискнула сыграть по-крупному и поставила на кон всё.
— Я не понимаю.
Лотэр злобно выругался на непонятном языке, а затем добавил уже на английском:
— Мне, чёрт возьми, насрать, понимаешь ты или нет.
Ему уже становилось тошно от того, что другие вели себя с ним так, будто он городит вздор. Лотэр убивал практически всех, кто награждал его таким проницательно-вопросительным взглядом.
Но вампир не мог причинить вред сидящему перед ним человеку, девушке со спокойными серыми, оценивающими его глазами. Он вперил в них взгляд и долго смотрел, в изумлении осознавая, что обретает всё более твёрдую почву под ногами.
— Ума не приложу, как девушку из захолустья вообще занесло во что-то настолько… невероятное? — обронила Элли.
39 
