40 
Не отрывая от неё взгляда, он откинулся на спинку кресла.
— Я постоянно задаю себе тот же вопрос с тех самых пор, как впервые тебя увидел. А ведь вначале я и не подозревал, что ты не просто смертная, понятия не имел, как я вообще могу быть с тобою связан.
Почему он так охотно с ней разговаривает? Возможно, потому что он знает — она унесёт его тайны в могилу? И совсем скоро?
Не важно, по какой причине, но слова из него полились рекой.
— Представь себе степень моего разочарования в тебе, женщина. Да чтобы я, Лотэр Враг Древних — самый грозный из здравствующих вампиров, сын одного короля и внук другого, соединился узами со смертной? Тем более, с совершенно заурядной смертной. Мне дали понять, что твой народ хуже презренных холопов.
Вместо того, чтобы излучать негодование, её лицо засветилось от любопытства.
— Погоди. Так первой была я? Ты нашёл меня не из-за неё? Эй, и ты что же, выходит, принц?
— Да, жалкие холопы, — медленно повторил он. — Низы из низов среди людей.
И объявил, подчеркивая:
— Исключительно отсталая и вульгарная деревенщина.
— Меня и похуже называли, мистер. — Глядя на его вопросительно приподнятые брови, она раздражённо вздохнула. — Самогонщица, контрабандистка, Элли Мэй Клэмпетт, горная коза, дерёвня, Кикимора болотная, селючка, дешёвка из трейлера, быдло, и, из последнего — зечка-смертница.
— И ничего, связанного с горным промыслом? Я разочарован.
В его выразительных глазах мелькнула тоска.
— Мой отец погиб при обрушении шахты. С тех самых пор никто из моей родни не будет работать под землёй.
— Естественно, виновата была большая и нехорошая угольная компания?
— Я уверена, что где-то там есть разборчивые и благополучные угледобывающие компании, но «Ва-Ко» — не одна из них. В моей семье с шахтами покончено.
— И поэтому вы пребываете в ужасающей нищете.
— А если и так? В конечном итоге, оскорбления задевают лишь тогда, когда сказаны уважаемым мной человеком.
— Значит, тебя не учили уважать тех, кто выше тебя по положению?
— Ты думаешь, что лучше меня, потому что ты — принц? — Кажется, её слова прозвучали недоверчиво.
— Я законный король двух вампирских фракций. И хотя мою власть узурпировали, я работаю над тем, чтобы вернуть оба трона.— «И почему я рассказываю ей всё это?» — Ведь ему плевать на её уважение. — И ещё, я считаю, что лучше тебя, потому что ты уступаешь мне во всех отношениях. Интеллект, здоровье, внешние данные, родословная, мне продолжить?
Она отмахнулась.
— Как ты меня нашёл? Само собой, ты богат — о, и являешься членом королевской семьи — что же ты забыл в одном из беднейших штатов Америки?
Он раскрыл рот, чтобы велеть ей, наконец, закрыть свой, но она тут же покорно пережевала ещё кусочек лосося, всё-таки проглотив его.
— Появление моей Невесты было предсказано. Оракул описал, где и когда она появится. Но только не что она будет из себя представлять. — Тот же оракул, который сотрудничает с ним сейчас, эльфийка по прозвищу Ведьма.
Он посмотрел на тарелку Элизабет. Она взяла ещё кусочек лосося и откусила.
— Я нашёл тебя, когда тебе было четырнадцать, но ты не вызвала во мне никаких перемен. — Тогда он предположил, что девушка просто ещё слишком юна. — И я решил, что никогда не вернусь, скорее останусь на всю жизнь ходячим мертвецом, чем окажусь навеки связанным с таким ничтожным созданием, как ты. — То, что в девушке явно угадывались признаки будущей физической привлекательности, не имело значения.
— Тогда, почему же ты вернулся?
— Из чистого любопытства. — Возможно, оно таковым и было, но стало преследовать его, превратившись в навязчивую идею, и он возвращался к ней ещё трижды.
Когда ей было пятнадцать — уже почти женщина — он обнаружил её купающейся ночью с каким-то мальчишкой и усердно познающей науку поцелуев. В семнадцать… она была уже практически сногсшибательна: тронутая загаром кожа, большие ясные глаза и потрясающие черты лица, и всё-таки, слишком приземлённая, чтобы соблазнить его.
Однако, спустя год…
— Как раз тогда, когда я дал обет забыть о тебе навеки, я разыскал тебя в лесах около самодельного алтаря, в окружении мёртвых тел.
Лицо Элизабет словно окаменело.
— Не меня. Это была Саройя.
— Да, Саройя, — выдохнул он. С головы до ног в запёкшейся крови, дерзкая и беспощадная, она сразу же вдохнула в него жизнь.
40 
